[--------]

Автор:здесь можно посмотреть все рисунки blogs.privet.ru/community/sopor_aeternus/683206...
Фандом:Sopor Aeternus



автор последнего рисунка: leannansidhe.deviantart.com/

@темы: рисунки, Sopor Aeternus

---

[--------]

Автор: первоисточник там ottodixforum.ru/viewtopic.php?f=15&t=7626
Фандом:Otto Dix
Комментарий: стихи посвящаются Михаэлю Драу



Твои черные вьющиеся локоны...
Развиваясь летят на ветру...
На деревьях листья обломаны...
Ты стоишь на белом снегу...

А в руках твоих красные розы...
Ты их нежно сжимаешь рукой...
И грохочат весенние грозы...
Ты идешь по аллее со мной...

Нежный взгляд твой греет мне сердце...
Твои руки дарят тепло...
Я хочу на руках согреться...
Ты со мной, а значит - тепло...

***
Ты темный лорд, романтик,идеал...
И образ твой подобный талисману...
А голос словно ангелок роптал...
Красивому божественному нраву...

Твой черный крест готичен и игрив...
Бокал вина стоит перед тобою...
Букет цветов, о, как же ты красив...
Колено преклоняю пред тобою...

Прекрасна ночь, она в твоих глазах...
Ты одинок и сердце одиноко...
Твой силуэт, красивый нежный взгляд...
Ты молод и любовь твоя высока...

@темы: Otto Dix

---

[--------]

Автор: Евгения Корсакова vkontakte.ru/diorama666
Фандом:Otto Dix

@темы: рисунки, Otto Dix

---

комикс

[--------]

Автор:низнай кто автор:,я бы руку пожал-молодца!
Фандом:Lacrimosa, Sopor Aeternus
Действующие лица: Анна Нурми, Тило Вульф, Анна Варни
Дисклеймер: все события вымышленные

1

2

3

4

5

5

6

7

8

9

10

11

12

13

@темы: Lacrimosa, Sopor Aeternus

---

[--------]

Автор: vkontakte.ru/id58078192#/id93091380
Фандом:Rammstein

@темы: рисунки, Rammstein

---

[--------]

Автор: первоисточник там,там всё не по-русски яничонепонел www.lacrimosa.ch/cms/front_content.php?idart=93 но есть на чо приятно поглядеть
Фандом:Lacrimosa

@темы: рисунки, Lacrimosa

---

[--------]

Автор: Rammstessa(не ну мне сказали чтоб я чотко имя указал чо) mordadzhipopodo.beon.ru/
Фандом:Rammstein
Пейринг:чо то непонятно
Жанр:похоже на агнст,но и смешное есть
Дисклеймер:все события вымышленные


Сон Тиля.
Вечером Тиль лёг спать. Он долго вертелся, и не мог никак уснуть. И наконец то уснул, и ему приснился странный сон. А вот о чём он был.
У Тиля ещё до жены, была девушка –Электра. Она погибла, в результате автокатастрофы. Тиль её очень любил, и она его тоже. И этой ночью она явилась ему во сне. Во сне Тиль услышал флейту.(Электра была флейтистка). Он проснулся во сне, поднялся и вышел на улицу. Тиль узнал мелодию из песни «Wo bist du?». Музыка играла всё громче и громче, и тогда Тиль пошёл на звук, и пришёл к старому маяку. Он забрался в него, и пошёл по лестнице верх. И на верху в комнате он увидел Электру сидящую на камне, и играющею на флейте. Она светилась каким-то белым светом. Она его не видела и продолжала играть.
-Электра! – позвал её Тиль. Она оторвалась от флейты, и кинулась к нему в объятия.
-Тиль, обожаю тебя! – металлическим голос сказала она. (Ну как у призраков).
-И я тебя! - ответил он ей. Его голос был таким же. И вдруг из за другого камня вылез странный человек весь в чёрном с арбалетом в руках. И он поцелился в Тиля. Электра это увидела, и кинулась к Тилю прикрывши его. Стрелок попал в Электру. Она вскликнула, и повисла у Тиля в руках.
-Нет!!!! – закричал Тиль. Когда он поднял голову, то загадочный стрелок исчез, оставив за собой чёрное облако. Тиль положил Электру на пол, и лёг возле неё. И……..заплакал…….
-Тиль, Тиль! Проснись! – когда Тиль открыл глаза над ним висели Оли и Дум.
-Что тебе приснилось? Ты кричал «Нет» и плакал! – сказал Оли.
-Я плакал? - удивлённо спросил Тиль.
Так что тебе приснилось? – донимал его Оли.
-Так, Ридель! Не суйся не в свои дела! – отрезал Тиль.
-Тиль мы твои друзья, мы должны знать, что тебе приснилось. – начал Дум.
-Так друзья! Отвалите! – раскричался Тиль.
-Ну Тиль, расскажи! - прицепился к нему Оли.
-АТВАЛИ!!!! – Тиль прокричал с такой силой что в соседнем номере проснулся Рихард.
-Ого! Чего это он так орёт? – с недоумением спросил Флако.
-Не знаю. – с таким же чувством ответил Рихард. И тут в номер вбежал Пауль.
-Вы это слышали, или у меня глюки? – удивлённо спросил он.
-Нет, у тебя всё хорошо! Это Тиль на кого-то орёт.- ответил Рихард.
-Ну и голос у него. – хмыкнул Флако.
Ладно, хватит болтать, давайте собираться на съёмки. А то новая режиссерка нас вздрючит! - предложил Рихард.
-Кто? Режиссерка? – удивился Пауль.
-Симпатичная? – начал Флако.
-Так, Флаки, не начинай! А то жене всё расскажу! - со злобой сказал Рихард. Он хотел чтобы новая режиссерка принадлежала ему. Эта творческая личность по имени Рихард, была очень самоуверенной, и думал, что он способен обаять такую непробиваемую девушку как их новая режиссерка(то есть я!). Он был уверен что новая режиссерка влюбиться в него, но, увы.

@темы: Rammstein

---

[--------]

Автор:оттудова vkontakte.ru/photo117916816_262271720#/id117916...
Фандом:Lacrimosa
это просто юмор-фотографии

@темы: Lacrimosa

---

[--------]

Название:У любви нет границ
Author: L_Annada l-annada.livejournal.com/
Fandom: In Extremo, Lacrimosa
Paring: Tilo Wolf / Айнхорн -Миша(In Extremo)
Rating: NC-17
Disclaimer: Все события вымышлены мною и не имеют отношения к реальным лицам, описанным в тексте
Warning: RPS, AU, ненормативная лексика
From author: В этом тексте всё посвящено эмоциональному фону. Я не спорю с тем, что рассказ довольно груб. Много вещей, описанных в нём, находятся вне моей компетенции, так что я признаю то, что в тексте возможно множество ляпов. Я писала это на эмоциональном подъёме. Так что в правдоподобность конструкции особо вдаваться не следует, а то испортите впечатление от содержания))) Удачи.
Summary: Тило Вульф случайно узнал о существовании Айнхорна. Последствия оказались непредсказуемыми…))

Глава 4.


Покинув кухню, Миша далеко не сразу пошёл спать. Сначала он скурил полпачки сигарет, сидя на балконе и глядя на звёздное небо. В голове царил полнейший хаос, и ни одну мысль он не мог додумать до конца. А мысли в неё лезли, к тому же, самые разнообразные. Какие попало мысли. Например, про кота. Того самого, которого он так и не завёл. Отчаявшись осмыслить произошедшее, Айнхорн всё таки лёг. Он заснул сразу, - всё таки он был пьян. Тем не менее, утром он без труда проснулся довольно рано - надо было ехать в студию на запись. Пока пил кофе, думал о Тило. Айнхорн с удивлением отмечал, что его отношение к Тило после вчерашнего откровения не испортилось. В любом случае, даже, если то что Пюмонте говорил, было правдой, в чём, впрочем, Айнхорн не сомневался, Тило вёл себя абсолютно адекватно. В качестве эксперимента, Айнхорн решил ему позвонить. Для наглядности, как он про себя подумал. Набрал номер. Трубку долго не снимали. Секунд через двадцать на другом конце мобильной связи раздался заспанный голос Вульфа:

- Доброе утро, Сатана.

Айнхорн удивлённым тоном спросил:

- Тило, ты что, спишь, что ли?

- Уже не сплю, спасибо тебе, Сатана единорогая, - ответствовал Вульф, выговаривая слова уже более чётко.

- Подымай свою жопу, дрыхло, в гробу выспишься, - рассмеялся Айнхорн.

Тило простонал:

- Бля... По иронии судьбы, я скорее всего окажусь бессмертным... Чего тебе надобно?

Айнхорн был доволен результатом своего эксперимента. Поведение Тило абсолютно соответствовало нормальному поведению разбуженного друга.

- Не поверишь, Тило. Ничего. Я просто так позвонил. Спи дальше. Извини, что разбудил.

- Айнхорн, ты гнида, - сообщил Тило, - и я тебе отомщу.

- Ай, Тило, не пугай меня голой жопой, - тут Айнхорн представив это в аспекте сложившейся ситуации, не удержался от смеха. - Из тебя такой же мститель, как из хуя, извини меня, ложка. Иди спи уже, я поехал записываться.

- На какой стадии твой альбом? - не обратив внимания на словеса Айнхорна, поинтересовался Вульф.

- На заключительной. Через две недели релиз.

Тило присвистнул.

- Ну ты и конспиратор, Михаэль... С тобой в комплекте должен идти дешифровщик. Ты со мной и гуляешь и бухаешь, а об альбоме ни слова. Аж обидно... Такое, что ли, говно получилось, что и друзьям показать стыдно?

Айнхорн хихикнул. Ему было весело.

- Не сцы, Тило. Коль уж не спишь, приезжай к нам в студию, послушаешь. Поприсутствуешь, так сказать в процессе создания истории...

- Миша, ты псих. Но мне действительно интересно. И раз уж ты меня разбудил и пригласил , то будь любезен, заедь за мной. Я не знаю, где вы записываетесь.

Айнхорн без задней мысли согласился. Он был уже с головой погружён в мысли о музыке, для того, чтоб классифицировать просьбу Вульфа, как нечто не само собою разумеющееся.

Пюмонте и Моргенштерн приехали в студию раньше всех. Они решили перестраховаться и проверить готовность своих инструментов к записи ДО того, как приедет Айнхорн. Они допускали вероятность того, что когда Айнхорн явится, он будет бешенным и начнёт орать с порога, вместо того, чтоб работать.

- Как по твоему, Андре, - поинтересовался Моргенштерн, прикручивая тарелку к барабанной установке, Айнхорн начнёт сегодня свой день с ругани или с дутья?

Андре усмехнулся:

- Эта гадина, я полагаю, превосходно скомбинирует одно с другим, в вольной форме перескажет свою интерпретацию вчерашних событий всем остальным, запорет почти готовую песню, а потом схавает наши с тобой мозги, крича, что это всё из-за нас - долбоёбов, а в конце снова обидится и уедет домой страдать от мировой несправедливости.

- Да ты поэт, Андре! - с восхищением протянул Райнер. Тебе б книги ужасов писать, а не на волыне дудеть...

- Ужасы, говоришь? - Хмыкнул Пюмонте. - А ты представь себе, что вот треплемся мы с тобой сейчас и вдруг внезапно влетает Айнхорн с невыспавшейся рожей и орёт с порога, что хочет нашей крови, достаёт из кармана наш контракт и демонстративно, с упоением рвёт его на тысячи мелких кусочков, посыпая ими наши с тобой головы.

- Типун тебе на язык, Андре. Я всё ж таки люблю In Extremo, - ужаснулся Райнер. Не дай бог...

- Ты сам просил ужасов - вот и получай. Но, всё-таки, советую тебе, когда придёт Миша, не поддавайся на его провокации. Так, на всякий случай...

Через полчаса в студию начали съезжаться остальные. Сначала приехал Пфайфер, затем Ланге, а спустя некоторое время, подтянулись и Люттер с Флексом. Не было только Айнхорна. Пюмонте с Моргенштерном начали предчувствовать недоброе. Спустя час, они уже начали нервничать не на шутку, и Райнер, мотивировав тем, что они с Айнхорном вчера основательно поссорились, попросил Флекса позвонить ему. Айнхорн трубку не взял. "Не к добру это", - пробормотал Пюмонте. Он начинал чувствовать себя виноватым из-за своей дурацкой инициативы... "На кой хрен, - думал он, - мне надо было лезть в это? Правду говорят что лучшее - враг хорошего..." Каково же было их с Райнером изумление, когда вскоре распахнулась дверь, и в неё влетел улыбающийся чуть ли не всем телом Айнхорн, таща довольно-таки растрёпанного Тило за локоть, и при этом...извиняющийся за опоздание! Пюмонте чуть не свалился с табуретки, на которой сидел, а Райнер подавился минералкой и закашлялся.

- Извините, ребята. Я заезжал с утра за Тило и мы попали в затык по дороге сюда. А телефон я забыл... Я знаю, что я мудак, но давайте начинать - время оплачено. Что-то в Мишином поведении показалось Пюмонте уж очень подозрительным, но он не смог уловить, что именно, так как Айнхорн как-то уж слишком бодро и торопливо натянул на голову наушники и начал запись. Тило же, чувствовал себя как дома, одетый в красную футболку с надписью "XYЙ", значение которой он понимал довольно смутно, разорванные на коленях джинсы и ковбойские сапоги, развалился на кожаном диване и пил пиво из банки. Его волосы были не собраны и на глаза падала длинная выбеленная чёлка. Он с удовольствием слушал мощный голос Михаэля и был абсолютно счастлив. Через пять минут Айнхорн ни с того ни с сего вместо слова "корона" в песне "Frei zu sein" спел слово "вагина". Очень этому удивился, затем, под аккомпанемент затихающей музыки, задумчиво добавил: "по моему я что-то путаю..." Они начали сначала. На этот раз ему не покорилось словосочетание "бесстрашный король", загадочно трансформировавшееся в "кашемировый поддон". Они с Тило заржали как сумасшедшие. Айнхорн сквозь смех еле из себя выдавил:"Тило, заткнись, - мне кажется, мы палимся..."

Теперь Пюмонте понял, что именно смутило его в Мишином поведении. Как же он сразу не заметил, что эти два идиота припёрлись в студию укуренные до безобразия...

- Ах вы засранцы! - заорал он. - Мы тут полтора часа ждём, нихера не делаем, а вы уже успели надолбиться по полной с утра пораньше! Господи! Дай мне терпения! Миха ты клинический идиот! У тебя мозги вообще есть?! Я начинаю в этом сомневаться! У нас релиз, блядь, на носу, а ты творишь чёрт знает что!!! Как это прикажешь понимать?!!

Айнхорн с трудом перестал ржать, взял в руки микрофон и скомандовал:

- А ну прекратить орать на капитана! А то я вас всех...ээ.. Тило, что я их эээ?

Тило сквозь смех подсказал:

- Проклянёшь!

-О, точно! Согласился Айнхорн. - Заткнитесь, а то я вас прокляну! Хотя, пожалуй, я вас и так прокляну. Он взял в руки лютню и начал наигрывать "Zauberspruch".

Группа подхватила мелодию. Эту песню они кое как записали. Вдруг Айнхорна охватила жажда действий и он поспорил со своей группой на досрочное окончание сегодняшней сессии, что прямо сейчас он запишет с первого раза никак не удававшийся ему до того "Requiem". Самое удивительное было в том, что он таки его записал! С первого раза. Спел так, что Тило аплодировал стоя, а Пюмонте без лишних слов сдержал обещание и отпустил их восвояси, объявив сессию закрытой.

Непонятно зачем, вытерев руки о полотенце, Айнхорн предложил: а почему бы нам не прогуляться? Например в парке? Он выхватил банку пива у Тило, и, выпив за один присест половину, спросил: "Идёшь?"

- Ага. Я в парке уже лет двадцать просто так не гулял. Там готы ходят...

- А давай мы сейчас этим готам устроим готику! - Хищно осклабился Миха.

- Эй! Поаккуратнее! - Осадил их Моргенштерн, - смотрите как бы вам милиция "готику" не устроила!

Пюмонте сплюнул на пол.

- Райнер, пойдём их отведём до машины, а то проблем не оберёмся. Это пиздец! Как дети малые.

- Андре! Сбавь обороты! - прикрикнул Айнхорн. - Ты себя припомни пьяным или обдолбанным, святая жопа, думаешь сильно отличаешься?

- По тому-то и хочу проконтролировать - пробурчал Пюмонте. Иногда это заканчивается не по сценарию...

Они вчетвером вышли из студии и пошли сквозь небольшой парк с фонтаном. То, чего опасался Пюмонте началось, когда Тило увидал много свежескошенной травы, сгребённой в большую кучу.

- Ну всё, Айнхорн, я тебе всё-таки отомщу за мой прерванный сон! И с боевым кличем завалил Миху в эту кучу.

- Ах ты чёртов дьявол! Заорал Миха, барахтаясь в куче. Я тебя сейчас поймаю, сволочь, посмотришь, кто сильнее!

Когда Айнхорн поднялся, весь в траве, Тило запрыгнул ему на спину и заорал:

- Ха! Ты теперь мой конь! Нет! Ты мой единорог! Бля, я катаюсь на последнем единороге! А ну давай, коняка рогатая, вези меня по радуге в Вальгаллу!

Как ни странно, конечный путь поездки оказался не Вальгаллой, а всё той же кучей.

- Блядь, это пиздец... протянул Пюмонте, глядя на этот беспредельный идиотизм.

- И возразить нечего, - ответил Моргенштерн. Надо их ловить, пока дурку кто не вызвал...

Они поймали их на коробку пирожных, которую Тило с Айнхорном благополучно съели, сидя на заднем сидении такси, везущего их к Михе домой под чутким руководством Пюмонте.



- Слава богу, - отёр Андре пот со лба, уложив этих двух, как он выразился "великовозрастных придурков" спать. Они так гармонично уместились на полутораместном диванчике в прихожей, что в свете вчерашних событий и Мишиной реакции на них, Пюмонте мстительно ухмыльнулся... - Когда Айнхорн откроет свои ясные очи, то Тило будет либо очень хорошо, либо очень плохо... Но скорее второе. Ох не завидую я ему! Хотя, так ему и надо, пусть познает и тёмную сторону Мишиного характера, хе-хе... С другой стороны, если б всё было так безнадёжно, то вряд ли б Миха начал своё утро таким образом, чтоб к вечеру оказаться в одной кровати с Тило... Ладно, что строить догадки, завтра всё увидим собственными глазами.

Завтра ничего нового не произошло, ибо Тило проснулся на полу. Они замечательно провели весь остаток дня вместе. К вечеру, Тило уехал, после чего они не виделись несколько дней, и Айнхорн, с удивлением начал осознавать, что сильно соскучился по Вульфу. А потом Айнхорн заболел. Как-то вечером, по дороге домой, Миха попал под сильный дождь. Он был в лёгкой курточке и промок до нитки. Уже ночью он понял что заболел, а наутро он понял, что заболел серьёзно. Всё тело ломило, голова была чугунной, в горле пекло так, что не возможно было проглотить даже слюну. Попытка подняться не увенчалась успехом. Он, с трудом двигая руками, нашарил на полу мобилку и набрал Пюмонте - своего самого близкого друга.

- Андре, привет. - С трудом проговорил Айнхорн в трубку.

- Миха, это ты?

- Я.

- Что у тебя с голосом? Ты заболел? - Встревожился Пюмонте.

- Да.

- О Чёрт! Насколько тебе плохо?

- На все сто, Андре. Купи мне таблеток каких-нибудь, я не могу встать.

- Чёрт, Миша, всё это очень плохо. Я в данный момент нахожусь в трёхстах километрах от твоего дома, и, к сожалению, раньше чем через три часа, добраться до тебя физически не смогу...

- Пюмонте, это не обязательно должен быть ты. Попроси Райнера, да хоть кого-то! Мне сложно говорить, Андре...

- Конечно, Миха, не волнуйся... Я сейчас кого-нибудь к тебе пришлю... И врача... Спи, только телефон далеко не убирай, я перезвоню.

- Спасибо, Андре... - простонал Айнхорн, бессильно распластавшись на кровати.

Из тяжёлого болезненного сна Айнхорна вырвал звонок во входную дверь. Завернувшись в одеяло, - его бил озноб, - он с трудом дошёл до входной двери, открыл её и увидел крайне встревоженного Тило с пакетом в руке.

- Иди быстро ложись в постель, - при виде болезненного лица Миши скомандовал Вульф. - Я сейчас всё сделаю. Скоро должен приехать врач.

Миха завалился спать. Три дня он провёл в каком-то мучительном бреду, ничего не соображая и ощущая лишь жар, боль и дискомфорт во всём теле. На четвёртый - ему стало легче. Оказывается, что всё это время Тило находился рядом с ним, всячески облегчая его страдания, и не собирался никуда уходить до полного Мишиного выздоровления. Они провели вместе ещё три дня, и наконец, убедившись, что Айнхорн полностью здоров, Тило с неохотой понял, что настало время расставаться. Он уже так привык постоянно быть рядом с Мишей, в любой момент иметь возможность взглянуть в его лицо, в его удивительные глаза, подойти к нему, прикоснуться к его коже, что не в силах был представить, как будет дальше жить без него и что вообще ему делать.

Айнхорн же был очень благодарен Тило за оказанную помощь, но, поскольку он был напрочь лишён сентиментальности, то расценивал уход Тило, как сам собою разумеющийся финал. Поскольку Тило в его присутствии не проявлял своих истинных чувств, то Айнхорн постепенно начал упускать из вида тот факт, что Тило в него влюблён.

Миша проводил его до пустынного скверика, с другой стороны которого обычно останавливались таксисты. Ему почему-то было немного грустно, но он не понимал причины.

После того, как они с Тило попрощались, после всех слов благодарности и рукопожатий, Тило, неожиданно, на один краткий миг, припал своими губами к губам Миши в очень быстром, но очень нежном поцелуе…

Тут же взглянул в его расширившиеся от удивления голубые глаза, и, пока Айнхорн справлялся со ступором, быстро зашагал через сквер, в котором не было ни одной живой души, помимо вездесущих голубей.

На удивление, Айнхорну не было неприятно. Он просто очень удивился, и долго не мог прийти в себя. Он глядел Вульфу во след, до тех пор, пока тот не скрылся за поворотом, а потом развернулся и пошёл домой. Мозг и сердце спорили. Миша понял, почему ему было грустно, - он просто не хотел расставаться с Тило. Когда Айнхорн вернулся домой, то ему показалось, что в квартире слишком грустно. Как-то через чур пустынно и одиноко… Скучно. Мозг пытался доказать сердцу, что любовь между двумя взрослыми мужчинами аморальна, нелогична и вообще несостоятельна, как идея, но сердце упорно твердило, что без Тило плохо…что ему нужно позвонить…чем быстрей, тем лучше…и пригласить к себе…

И поцеловать……

Ведь было так приятно…

Миха не на шутку задумался над этой новостью, продиктованной сердцем. Не в его характере было тщательное взвешивание всех «за» и «против», но в данном случае и ситуация была не характерная. Когда за окнами совсем стемнело, Айнхорн почувствовал, что одиночество и ничего не деланье по вечерам, кроме пьянок и гулянок, его наконец погубит. Он решился. Набрал номер Тило и с замирающим сердцем принялся ждать ответа.

Тило снял трубку и очень осторожно произнес «Алло», здраво предполагая, что у сегодняшней ситуации, спровоцированной им, есть как минимум две концовки – очень хорошая и очень плохая.

- Тило, это я. Ты занят?

Тило с облегчением вздохнул, - в голосе Айнхорна не было ни нотки агрессии. Если там и было что-то, то только тревога либо нервозность.

- Не особо, - ответил он, - а что? Что-то случилось?

- Хм… Сложный вопрос. Неоднозначный… Хотя, да. Случилось. Ты можешь ко мне сейчас приехать?

- Да, конечно, сейчас буду.

Через двадцать минут Вульф был уже у Миши под дверью. Как только эта самая дверь за ним захлопнулась, Айнхорн подошёл к нему, обнял его и поцеловал. По настоящему, без опаски и без оглядки.

Тило чуть не умер – сначала от шока, а потом от счастья.

Опомнился он лишь тогда, когда Миха подхватил его на руки и перенёс на свою кровать.

Миша наконец взглянул на Тило как на сексуальный объект. Сколько же в нём было изящества! Такие тонкие черты лица, такие огромные чёрные глаза... Он казался таким хрупким, таким нежным, что, казалось, его можно было нечаянно сломать одним неловким прикосновением. Его волосы, в основной массе чёрные, растрепались, а белая чёлка выбилась из всегда такой аккуратной причёски... Айнхорн почувствовал в нём почти что женскую сексуальность.

А Тило пожирал Мишу своим взглядом. Он просто физически ощущал силу, идущую от него. Тило тонул в бездонных Мишиных глазах и не хотел спасения. Айнхорн поднял руку и провёл тыльной стороной ладони по щеке Тило. От этого прикосновения на Тило накатила такая жаркая волна возбуждения, что, казалось, он может получить оргазм. Как же долго он этого ждал! Как же сильно он его хотел! А Миша, тем временем, принялся кончиками пальцев ощупывать его губы. Затем, он ловко расстегнул три верхние пуговицы рубашки Тило и стянул её с его плечей. Его взору открылась гладкая, абсолютно безвлолсая грудь с маленькими розовыми пятнышками сосков. Миша провёл пальцем по ключице Тило, спустился вниз и легонько сжал сосок. При этом Тило не смог сдержать стона наслаждения. Айнхорн нежно взял его руку в свою, поднёс к губам и поцеловал. Поцеловал так нежно, будто рука Тило была сделана из пепла, а потом приложил её к своей туго натянутой ширинке. Тило погладил эту твёрдую выпуклость, и Айнхорн опять припал к его губам в мягком, лёгком и удивительно нежном поцелуе. Когда они оторвались друг от друга, Айнхорн обнял Тило и прижал к себе. Он гладил его по волосам, по плечам, по спине, вдыхая аромат его духов, лёгкий и чуть горьковатый...

Потом они разделись и завалились в недра мягких шёлковых простыней. Айнхорн исследовал тело своего партнёра, целовал розовые соски, ласкал, гладил... И когда Тило подумал, что скоро кончит просто от этих прикосновений, Миша послюнил ладонь и завёл её Тило между ягодиц. Сначала в него зашёл один палец, затем второй... Через несколько секунд к ним присоединился третий... Миша растягивал его дырочку так аккуратно, что ощущения Тило ни на секунду не испортила даже слабая боль. Её не было вообще. потом Миша лёг на него сверху, обнял и несколько секунд так и лежал, просто прижимая головку своего затвердевшего члена к растянутой дырочке Тило. А потом одним толчком зашёл в него на всю длину. Голова Тило чуть не взорвалась, его трясло мелкой дрожью, но не от боли, а от неведомого доселе наслаждения. Айнхорн задевал внутри него какую-то струну, которая заставляла его тело выгибаться дугой, заставляла его обхватывать Айнхорна бёдрами и сильнее прижимать его к себе... Эта волшебная струна заставляла его стонать и кричать под Мишей как сумасшедшего... Затем, совсем чуть-чуть не доведя до оргазма, Миша перевернул Тило на живот, чуть приподняв его зад, и вошёл в него в такой позе. Ощущения Тило стали совсем иные, и Миша вёл себя тоже несколько иначе. Он медленными сильными толчками входил в Тило на всю свою длину, а потом, обхватив того за талию, прижимал к себе, как будто пытаясь проникнуть ещё глубже. Каждый такой толчок сопровождался в теле Тило чем-то похожим на начало оргазма, и с каждым новым разом это ощущение делалось всё явственнее и сильнее... Миша начал ускорять темп и через несколько секунд на Тило наконец нахлынула волна сильнейшего оргазма, подчиняя разум и заставляя раствориться в себе. В глазах потемнело, стало трудно дышать. Ещё несколько толчков и Айнхорн тоже взревел, без сил повалившись на Тило. Так они и лежали некоторое время, справляясь с головокружением и пытаясь отдышаться. Потом Айнхорн скатился с Тило и прижал его к себе. Тило положил свою голову Мише на плечо. Теперь уже и он мог исследовать Мишино тело везде, где ему было интересно, и первое, что он сделал - это запустил свои изящные пальцы Мише в волосы. В эти светлые лохматые волосы, о которых он так мечтал! Которые вдохновили его на столько шедевров! За которые он был готов отдать ВСЁ!!! Он никогда бы не подумал, что Миша настолько нежен в сексе. Когда он представлял себе, как это могло бы произойти, то фантазии эти были довольно похожи на садо - мазо. По крайней мере, Тило был уверен, что ему будет больно, и что Айнхорн никогда не озаботится тем, чтоб довести его до оргазма раньше, чем себя... и ещё он не представлял себе, что его будут так ласкать! "Такой вот приятный сюрприз..." - подумал Тило, теребя мишину серёжку, - "наконец-то я счастлив!"

Этим вечером они сделали это ещё два раза, перед тем как насладились друг другом окончательно.



- Я люблю тебя, Миша… - прошептал Тило, засыпая в объятиях Айнхорна.

Спустя несколько секунд, Миша ответил:

- Я тебя тоже люблю, Тило. И поцеловал его в висок.

@темы: слэш, In Extremo, Lacrimosa

---

[--------]

Название:У любви нет границ
Author: L_Annada l-annada.livejournal.com/
Fandom: In Extremo, Lacrimosa
Paring: Tilo Wolf / Айнхорн -Миша(In Extremo)
Rating: general
Disclaimer: Все события вымышлены мною и не имеют отношения к реальным лицам, описанным в тексте
Warning: RPS, AU, ненормативная лексика
From author: В этом тексте всё посвящено эмоциональному фону. Я не спорю с тем, что рассказ довольно груб. Много вещей, описанных в нём, находятся вне моей компетенции, так что я признаю то, что в тексте возможно множество ляпов. Я писала это на эмоциональном подъёме. Так что в правдоподобность конструкции особо вдаваться не следует, а то испортите впечатление от содержания))) Удачи.
Summary: Тило Вульф случайно узнал о существовании Айнхорна. Последствия оказались непредсказуемыми…))

Глава 3.





Как-то раз, пьяный Тило, с не менее пьяными Пюмонте и Моргенштерном сидели на кухне. На кухне у Тило в его квартире. Разговор зашёл о семьях. Моргенштерн рассказывал о своей жене, которую он любит, отчего и не ведётся на постоянные вызовы блядей, осуществляемые с подачи Пюмонте. Пюмонте же вещал о том, что свою жену он любит не меньше, чем Моргенштерн свою, но, тем не менее, разнообразие в сексе, он любит ещё больше... Тило сидел, слушал, вздыхал, курил... Затем решил сказать.

- А я люблю Айнхорна.

- ???

- !!!

- Да, я сначала тоже так подумал. Потом понял, что люблю. Я - пидарас, да?

Вдруг Пюмонте хитро взглянул на Моргенштерна:

- А это тема... Ты подумай, Райнер, этому козлу, сколько я его знаю, ещё ни одна баба не угодила... То ему то не так, то ему это... Сколько их было? Сорок? Или я чего-то не досчитал?

- А ты прав... - Задумчиво ответил Райнер. То пиздить их ему, видишь ли, воспитание не позволяет, то они беременеют... И плачет, сука, что хочет понимания в своём пиздоватизме... Я конечно его понимаю, но, когда он пришёл ко мне посреди ночи рассказывать о том, что ему снился Иисус Христос в облике Девы Марии, посвящающий его в рыцари Круглого Стола, я понял, что увы, не смогу, как следует развеять сумятицу в его головочке... Тило, не сцы, мы тебе поможем. Хоть ты и пидар, мы тебя любим!

- И Айнхорн полюбит - добавил Пюмонте.



***



- Превед, мой дорогой последний друг-единорог, - провозгласил Пюмонте, вываливая из пластикового кулька на Айнхорнов стол разнообразные закуски и две бутылки водки. Мы тут с Райнером пришли к тебе по делу, которое тебе должно сначала не понравиться, а потом я проконтролирую...

- Ты как сказанёшь иногда, Андре, так я славлю господа, что мы не в общественном месте находимся - засмеялся Айнхорн.

- Взаимно, Михуил, взаимно... - ответствовал, Пюмонте, сортируя кучи, вываленные на стол. - Мы с Райнером в субботу были у Тило в гостях. Ты где шлялся в это время, сучий ты хвост?

- Ай, отвали, Пюмонте, вроде ты сам не знаешь, что я ездил к маме.

- Я ездил к маме - теперь я пребываю в драме - продекламировал Пюмонте, - она опять сказала мне, что я дурак, и я не смог разубедить её никак!

- Андре, сволочь ты жирная, - Айнхорн чуть не рыдал от смеха, - ты явно соскучился по ней! В следующий раз поедем вместе!

- Не надо! - Испугался Пюмонте. Я после последней встречи с твоей маман, до сих пор не могу разубедить СЕБЯ, что я - не дурак! Она травмировала мою тонкоорганизованную психику... Я тебе больше того скажу, Михуил, если б не ты, побочный продукт жизнедеятельности фрау Розмари Райн, а она сама заправляла группой In Extremo, то я наверняка уже был бы покорным, хорошо выдрессированным пуделем...

- Пюмонте, хватит трепаться, наливай лучше. Айнхорн немилосердно ржал, понимая, что Андре говорит святую и истинную правду...

- Райнер! Хватит какать! Слезай с толчка, - тут наливают! Завопил Миша своим мощным голосищем на всю квартиру. Моргенштерн, сидящий вовсе даже не в сортире, а в комнате, и как обычно, заливающий своей жене о том, что он вовсе не у Айнхорна в гостях и вовсе не собирается бухать, в муке закатил глаза и, чертыхаясь, проклял вселенную... "Вот это так спалился..." - с уважением протянула в телефонной трубке жена Моргенштерна. "Ладно, прощаю. Я надеюсь вы там хоть без блядей?" Райнер в ужасе зажмурился, ожидая ещё какого-нибудь словоизвержения из кухни... Но на этот раз пронесло.

- Не переживай, зайка, за то, что их сегодня здесь не будет, я ручаюсь головой! "Ох, милый", -ответствовала жена, - "не было б у тебя скандала, если б не слово "сегодня"... Ты - идиот. Жду тебя к утру. Иди, гуляйся". - И положила трубку. Райнер с облегчением вздохнул и наконец пошёл присоединяться к компании.



Они сидели, веселились, вспоминали жизнь, строили планы на будущее. В общем, как всегда, когда они собирались втроём - старейшины In Extremo. На середине второй бутылки водки, Пюмонте с Моргенштерном решились перейти к плану под названием "Ознакомление Айнхорна с сексуальной ориентацией Тило". Слово за слово, в общем, перешли:

- Так вот, Миша, грани размыты везде, что бы там тебе ни казалось, - убеждённо произнёс Пюмонте. Ты же любишь меня?

- Люблю.

- А переспал бы со мной?

- Нет.

- Почему? Ты же меня любишь.

- Люблю, но ты - мужик.

- Ясное дело. А баб своих ты любишь?

- Нет.

- Почему?

- Потому что мне попадались только тупоголовые овцы с пиздой... - с грустью вздохнул Айнхорн.

- А сколько их у тебя было? На отару в сотню голов наберётся?

Айнхорн грустно вздохнул.

- На две отары наберётся...

- И после этого ты всё ещё видишь проблему в качестве баб?

- Ты куда клонишь, Андре?

- А туда, Миха, что не так уж ты и пиздат, как тебе хочется думать. Бабы тебе попадались вполне нормальные, на моей памяти, просто ты не умеешь ими пользоваться. И так и сдохнешь одиноким холостяком, если сейчас начнёшь мне сопротивляться и оправдывать свою идиотскую точку зрения. Я тебя в конце концов старше, посему имею право на всё, что касается твоего воспитания. Потому что я тебя тоже люблю, и хочу тебе добра. Поверь. Я многое в этой жизни видел, так что говна не посоветую.

- Андре, мне уже страшно... Что ты там придумал? - Необычно тихо отозвался Айнхорн.

- Миха, как ты относишься к Тило?

Айнхорн всё так же тихо промолвил:

- Нормально. Андре, что ты задумал? В голосе Айнхорна почувствовалась нервозность.

- Миша, Тило тебя любит. Любит на самом деле, как женщина мужчину. И я хочу тебе сказать, как друг, что это твой последний шанс. С бабами у тебя ничего не получится, трахай ты их хоть оптовыми партиями. Мы это уже проходили. В жопу предрассудки. Тило - то, что тебе надо. Не будь идиотом и лови момент.

- Ах вы, сука, ёбаные мудаки... Тихо и спокойно произнёс Айнхорн. На следующей фразе он сорвался на крик, и Пюмонте вздохнул с облегчением. Если б Миша так и продолжил, тихо и спокойно, то можно было бы сразу класть себя в гроб.

- Вы, блядь, два трахнутых уебана, вообще соображаете, что спиздели?!! - Орал он, сотрясая силой своего голоса стёкла в рамах, - Вы, ёбаные суки, наверно добирались сюда паркуром и по дороге наебнулись с какой-то горы... Это пиздец! Ещё никто и никогда мне не позволял заявить, что я похож на педераста! Вы, блядь, пиздоболы! Вы херовские уёбища, мать вашу! Таких ниибацца мудозвонов как вы надо нахуй в зоологическом музее главными экспонатами аномалий развития ставить!!! Будьте вы прокляты, трахнутые выблядки!!! Я... Блядь, я устал... Айнхорн замолк, а Пюмонте взглянул на часы, переглянувшись с Райнером.

- Я ожидал от него большего, - со скукой в голосе произнёс Моргенштерн. Стареет, видать, светоч жизни нашей...

- Ага, - невозмутимо резюмировал Пюмонте.

- Ну всё, очкоротые суки, выёбывайтесь отсюда нахуй. Я не желаю терпеть ЭТО в своём доме! Забирайте своё говнище и катитесь к ебеням. Хотя, хуй с вами. Можете творить что угодно, мне похуй... Я пошёл спать. Миша забрал со стола пачку своих сигарет и ушёл с кухни, громко хлопнув дверью.

- Ну что, Райнер, как по твоему прошло откровение? - Осведомился Пюмонте, разливая по рюмкам остатки водки. Райнер взял рюмку, покрутил её в руке и ответил:

- По моему нормально. По крайней мере драться он не полез, что довольно нетипично. Пюмонте, проанализировав этот факт предположил:

- Мне кажется, что он был больше удивлён, чем зол. Вот и не полез. Помнишь что он творил, когда я сказал ему, что его наколка на спине - говно?

Райнер аж поморщился.

- Помню... Вот тогда он был ДЕЙСТВИТЕЛЬНО зол... Ты прав, Андре. Он реально, просто сильно удивился. Причём я его понимаю.

- Ладно, посмотрим, что он будет завтра делать. А сегодня пора уже валить домой. Если он утром проснётся с бодуном в голове и застанет нас здесь, мне кажется, что нам с тобой придётся отстреливаться.

Райнер рассмеялся.

- Я представляю. Всё, вызываю такси.

@темы: слэш, In Extremo, Lacrimosa

---

[--------]

Название:У любви нет границ
Author: L_Annada l-annada.livejournal.com/
Fandom: In Extremo, Lacrimosa
Paring: Tilo Wolf / Айнхорн -Миша(In Extremo)
Rating: general
Disclaimer: Все события вымышлены мною и не имеют отношения к реальным лицам, описанным в тексте
Warning: RPS, AU, ненормативная лексика
From author: В этом тексте всё посвящено эмоциональному фону. Я не спорю с тем, что рассказ довольно груб. Много вещей, описанных в нём, находятся вне моей компетенции, так что я признаю то, что в тексте возможно множество ляпов. Я писала это на эмоциональном подъёме. Так что в правдоподобность конструкции особо вдаваться не следует, а то испортите впечатление от содержания))) Удачи.
Summary: Тило Вульф случайно узнал о существовании Айнхорна. Последствия оказались непредсказуемыми…))

Глава 2.

И вот фестиваль открылся.

Тило был слишком занят организационными моментами, чтоб почитать программу фестиваля. На него свалилась куча проблем, занимающих всё его время. Тем более, что фестиваль этот был оплачен правительством и начался слишком внезапно для того, чтоб хорошо к нему подготовиться. Тило шёл по коридору павильона, отведённого для участников, в компании своего звукорежиссёра и гитаристов, яростно обсуждая ожидающие их акустические недостатки на слишком маленькой сцене перед слишком большой аудиторией. С тех пор как он написал этот альбом, он немного изменил свой имидж, который стал ещё более вычурным, чем был. В этот раз он был одет в рубашку, сшитую точно по выкройке восемнадцатого века, с широкими рукавами и жабо. Поверх неё был одет двубортный кожаный жилет с большими серебряными пуговицами, на поясе была тоже большая и серебряная пряжка со знаком святой инквизиции. А на глазах были очки. Обычные, не имиджевые. Просто, чтоб скрыть усталость... Они шли, и внезапно Тило увидел, как из-за поворота коридора, на встречу ему выходит Айнхорн... Миша... Он, как и в тот раз был полураздетый, облачённый в костюм средневекового оборванца. Только на этот раз на нём была шотландская юбка и высокие кожаные сапоги с острыми мысками. Тило, при виде его раззявил рот, а очки, почти сами по себе уползли на лоб. В многочисленных проблемах он забыл куда приехал и кого тут можно встретить... Айнхорн же, узнав Тило, не сбавляя шага, хитро подмигнул тому и улыбнулся своей помрачающей умы улыбкой. И пошёл дальше своей дорогой. А Тило, заклякнув от изумления и в один миг возникнувшего испепеляющего желания, долго смотрел ему вослед, так и не закрыв рта... Звукорежиссёр, будучи прагматичным человеком, рассудил, что Тило просто поразил внешний вид Айнхорна, принялся ненавязчиво рассказывать о фольк роке в общем и In Extremo в частности. Тило только кивал головой, даже не вслушиваясь в рассказ. Он был раздавлен. Снова. Его сознание уже, было, смирилось с тем, что Миша, как бы ни был желанен, всё равно недоступен. С глаз долой - из сердца вон. Но вот опять. Он здесь. Вот он. Только подойди и прикоснись... И он узнал Тило. Это значит... "Ничего это не значит, ты, жалкий романтический идиот!!!" - чуть ли не вслух, еле сдержавшись, выругал себя Тило. "Тебя узнает половина населения Германии, когда увидит... Ничего это не значило... Просто ты слишком знаменит, сучий потрох..." И его мозг пронзила следующая мысль: "Господи, как же жалко..."

До его выступления оставалось три часа. Он был и так издёрган, но сейчас у него действительно началась настоящая истерика. "Как так?!!! Как же ж так?!!! Как такое могло произойти?!!! Как я мог забыть?!!! КАААК?!!!! Я - идиот... Я ненавижу себя. Я..." Он сидел в гримёрке и не хотел ничего. Спустя время, он начал приходить в себя. "В сущности, чего я убиваюсь? Что изменилось? Да ничего. К тому же сегодня я могу запросто повстречаться с Мишей и даже побеседовать с ним... Главное придумать о чём, и сдержать свои плотские поползновения... " Немного успокоившись, Тило взглянул на часы, и увидев время, опять ударился в панику. "Полчаса осталось! Мать вашу!" Он кинулся к зеркалу приводить лицо в порядок. "Полчаса до выхода. Я напоминаю себе манную кашу. Жидкую. От которой понос..."

Айнхорн, в прекрасном расположении духа, сидел в компании своих музыкантов и распространялся на тему того, каков весовой эквивалент количества женских сисек, насчитывающихся в толпе, ожидающей перед сценой. Пюмонте же, ставил акцент на том, что не все сиськи пришли слушать In Extremo, так как кроме них будет выступать ещё четырнадцать коллективов. Айнхорн резонно резюмировал, что если уж они пришли, то никуда не денутся, на что Моргенштерн заметил, что всё равно весовой эквивалент говна, который содержится в толпе перед сценой несравненно существеннее...В углу комнаты был встроен динамик, отображающий происходящее на сцене. С начала концерта прошло уже полтора часа, группы, играющее на разогреве отыграли своё и началось настоящее выступление. In Extremo выступало пятым. Две серьёзных группы уже тоже отыграли. Третьим коллективом была Lacrimosa со своей новой программой. Первую песню Айнхорн кое-как переварил. На второй он выскочил из гримёрки и помчался в зону, отведённую для участников фестиваля, которые хотели послушать своих коллег. Он пробыл там всё выступление. Застопорившись. Внешне, он, вероятнее всего, напоминал умалишённого. Ему казалось, что Тило Вскрыл его душу и читал от туда как из книги. Как из очень грустной и документальной книги... Когда Тило закончил, Айнхорну хотелось сделать две вещи, а именно: поймать этого сукиного сына за кулисами, выспросить у него откуда он всю эту боль так хорошо знает и раскрасить его лицо синяками цвета волшебной радуги... Мысль о том, что, возможно, они смогли бы найти общий язык Айнхорну в голову не пришла... Он находился в раздумьях слишком долго. Н сцене уже играл четвёртый по счёту коллектив, а In Extremo пора было готовиться. Выбора больше не было. Пришлось отрешиться и попытаться всё забыть. Вскоре, он уже пребывал на сцене. Здесь он чувствовал себя, как король в собственных владениях. Он вновь не пожалел сил. Играл, пел... Зажёг сумасшедшую искорку в каждом своём слушателе... После выступления он принял душ, выпил рюмку водки и лёг спать, строго-настрого приказав своим согруппникам не будить его даже в случае начала атомной войны. До пресс-конференции оставалось ещё четыре часа.

Он проспал всего лишь на час. Не беда. На фестивале выступало столько коллективов, что можно было спокойно спать ещё. Чувствовал он себя вполне отдохнувшим. Встал, оделся в свою обычную, не сценическую одежду - брюки, чёрно-белую футболку и пиджак с логотипом группы, расчесал волосы. Зеркало показывало, что вполне можно было фотографироваться. Даже на обложку журнала. Хоть Айнхорн и был склонен к самокритике, но в очередной раз отметил, что с годами он становится не хуже, а солиднее. Это не могло не радовать. Он вошёл в общий зал, в котором было полно репортёров и музыкантов, которым первые задавали вопросы и записывали их ответы. Айнхорн увидел своих, которые сидели за столом и вещали всякие глупости для журналов. В числе глупостей было как минимум пять взаимоисключающих причин, почему Айнхорна здесь нет. На полпути к своему месту, к величайшему ужасу Миши, его попытался перехватить Тило, имеющий явное намерение что-то сообщить. То что Тило именовался Тило, Айнхорну было неведомо, но не в этом суть. Не успел Вульф открыть рот, как к ним обратили свои фотокамеры как минимум три фотографа, и Айнхорн, чтоб не портить фото, которое должно было разойтись огромным тиражом, не имел другого выхода, кроме как моментально сориентировавшись, приобнять Тило за плечо и соорудить свою фирменную полуулыбку на лице. Тило сделал примерно тоже самое, и только они сами знали, как обоим в тот момент было сложно совладать с собой. После фотовспышек, Айнхорн не очень любезно поинтересовался у Тило, хватит ли тому совместной фотографии, или Айнхорну следует ещё оставить ему свой автограф? Айнхорн не на шутку разозлился. Настроение снова испортилось. Определённо, он был готов поставить Тило свой автограф. На лице. Кулаком. Айнхорн развернулся к Тило спиной и пошёл на своё место. Конференция продолжалась.

"Чего это он?" - думал ошарашенный Вульф. "Я ж ему ничего и сделать-то не успел..."



Миша честно пытался побороть злость, но к сожалению, не смог. В результате этого все его ответы на вопросы журналистов были грубы и наполнены сарказмом. До конца он не досидел. Оставив музыкантов вести дальнейшие беседы самостоятельно, он покинул зал и уехал домой, резонно рассудив, что после сногсшибательного выступления, вселившего в его одногруппников радость, ему лучше злиться в одиночестве, а не портить всем настроение своей кислой рожей. Дома Айнхорн достал из холодильника банку пива, сел в кресло, и начал размышлять над тем, от чего же ему всё-таки так не по себе. Неужели ему не хватает той самой романтической любви, о которой пел Тило Вульф? "Ну уж нет, дудки! Второй раз я на это не пойду... " Была в его молодости история, которая чуть не закончилась для Миши плачевно. По сути, история эта была довольно обыкновенной историей любви, но только за исключением нескольких моментов. Один из них - то, что история эта оставила в его душе неизгладимый след на всю жизнь, перекроив её по своему, хоть и имела место лет тридцать назад. Вот у Айнхорна и не было семьи. поскольку с тех пор он никого не подпускал близко к своему сердцу. Может и зря, а может и нет. Так или иначе, Айнхорн предпочитал сожалеть о том, что он сделал, чем о том, чего не сделал, а в этой ситуации, он как раз ничего-то и не сделал. Вот как сейчас: сидел один в своей квартире, старый холостяк, и некому было рассказать о своей неуверенности... Не с кем было поделиться печалью... Никто его не утешил бы, не обнял, не понял... Чёрт, группа конечно была его семьёй, но это совсем иное её проявление. Ему не хватало чего-то совсем личного. И это понятно. Ведь не доктору же Пюмонтэ плакаться в жилетку о несовершенстве мира... "Заведу себе кота", - подумал Айнхорн. "Скотина не притязательная, не жрать может долго, к тому же, как говориться, доброе слово и кошке приятно. И пинка дать можно, когда надо будет. И зря я тому парню нахамил. Он то не виноват, что у меня личная жизнь не сложилась...". Так он и сидел в тёмной комнате, в раздумьях потягивая пиво, пока уже совсем поздней ночью его не вернул в реальный мир звонок мобильного телефона...



"Чего это он? Я ж ему ничего и сделать-то не успел..." - думал ошарашенный Вульф возвращаясь в компанию Анне. Пребывая в недоумении он временами поглядывал в сторону In Extremo. Миша казался раздражённым до предела. Через полчаса он рыкнув на своих музыкантов, удалился. Тило понимал, что он никак не мог являться причиной плохого настроения Айнхорна, но ему всё равно стало обидно. Он решил после конференции подойти к Мишиным парням и познакомиться. Стратегически продуманный шаг. И связь наладит, и разговаривать в Мишино отсутствие будет адекватно. Он подошёл к ним в холле, где те стояли и курили. "Привет, ребята, я Тило из Лакримозы" начал разговор Вульф, закуривая сигарету. "А мы знаем", - улыбнулся ему всеми тридцатью двумя зубами Кай Люттер. "Я вас тоже знаю", - соврал Тило, на самом деле он даже не знал как их зовут. "Послушайте, а что с вашим Айнхорном случилось?" - спросил он. При этом вопросе In Extremo как-то уж слишком хитро переглянулись - им стало явно понятно, что Тило ничерта не знал о Мишином нраве. "А что?" - поинтересовался Моргенштерн, - "Лицо у тебя вроде как целое... Просто нахамил, да? Ну тогда тебе повезло, друг мой. Обычно этим не заканчивается." "Ого! Не в первой видать к ним претензии предъявляют", - подумал Вольф, сказав следующее: "Ну так, сделал попытку. Всё в порядке, просто стало интересно, может я чего-то не знаю? Я ж ему ничего не сделал". In Extremo дружно заржали. Пюмонтэ похлопал Вульфа по плечу: "Не переживай, дружище, всё нормально. Просто у Миши переходной возраст...ещё не закончился". "А климакс уже начался", - не сдержался Флекс, и одногруппники заржали как сумасшедшие кони. "Мы едём в бар мочить удачное выступление", - продолжил Пюмонтэ. "Мест было заказано семь, а нас, благодаря шилу в Мишиной жопе, осталось шестеро. Ты, Тило, вроде неплохой парень. Поедешь с нами?" Тило был приятно удивлён. "Разве от такого предложения можно отказаться? Конечно поеду. Спасибо."

В баре было уютно, музыка играла на удивление негромко. Они пили пиво и кушали закуски из всевозможных морепродуктов. Чего только там не было! Разве что русалок! Тило нашёл с группой общий язык, они обсуждали разные аспекты человеческого бытия и Мишу. Тило слушал и мотал на ус. Он понял одно, что если базироваться исключительно на мнении Мишиных согруппников, то он являл собою святого монстра. Феноменально! Это звучало приблизительно так: "Он такой плохой, что аж хороший! Он ужасен настолько, что лучше него никого нет!" После третьего бокала пива, музыканты опомнились, что Миши здесь нет, и решили срочно поправить эту ситуацию. Всем хотелось, чтоб он приехал, тем не менее никто не горел желанием звонить ему и приглашать. Зная нрав Айнхорна, все предчувствовали поток нецензурщины, обрушивающийся в трубку при этом предложении, не смотря на исход дела. Приедет Миша или нет, но обматюгает по телефону - это точно. Подождав для приличия пару минут, волонтёром вызвался Тило.

- Ребята, не спорьте. Давайте я позвоню ему. Я его не слишком то и боюсь, за то могу извиниться. Хоть и не за что, тем не менее, располагающий предлог. Я не думаю, что он настолько суров, как вы его расписываете.

Экстремисты переглянулись.

- Ладно, - сказал Моргенштерн, - попробуй. Если не боишься сходить на хуй, то хуже тебе не будет...

Тило, долго не рассусоливая, достал свой телефон и с замирающим сердцем попросил:

- Диктуйте.

Он набрал. Раздались гудки. Спустя секунд двадцать на том конце подняли трубку.

"Кому это нехрен делать посреди ночи?", - раздался в трубке мощный голос Айнхорна. "Привет, Миша, Это Тило из Лакримозы." Секунда замешательства, затем: "Ты, хренов психоаналитик, кто тебе дал этот номер?". "Миша, успокойся, я сижу в компании твоих парней, но поскольку, они все хотят тебя видеть, но звонить не хотят, я решил взять эту миссию на себя. Приезжай. Ты нам нужен." "Вы там все уже ужрались и рехнулись", - проворчал Айнхорн. "Какого хера? Без меня не обойдётесь?". "Миша, не обойдёмся. Сам видишь. Ты нам нужен. Приезжай." Очевидно, Айнхорн задумался, потому как повисла секундная тишина. "Ладно. Я буду через 15 минут. Закажите мне чего-то покрепче. Но знайте, я вас всех всё равно убью. Рано или поздно. Так или иначе." - и положил трубку.

- Грозный у вас фронтмен... - Тило не скрывая улыбки, затянулся сигаретой, а на вид такой располагающий. Ужас.

- Работа такая, - пожал плечами Моргенштерн. - Ты не бери в голову. Он почти всегда весёлый, а когда пьяный, - в особенности.

Миша был очень рад этому внезапному звонку. Понял он это через пару минут, после того как положил трубку. "Я им нужен... Они меня любят. Я не одинок. Боже, как хорошо всё складывается... Чего думать и терзать себя? Они и есть моя семья." Злость улетучилась. Он переоделся в полосатую кенгурушку с капюшоном и штопаные джинсы, сделал свой любимый "творческий хаос" в волосах, и вызвал такси. Через 15 минут, он как и обещал, был на месте.

- Привет, пьянь! - улыбнулся Айнхорн, и сел на свободное место за столом. Ребята, включая Тило, уже неплохо подогретые, тут же грянули в честь его прихода триумфальный и очень подходящий к сложившейся ситуации куплет из Hiemali Tempore. Айнхорн, весело рассмеявшись, подхватил песню своим непередаваемым голосом, Моргенштерн в то же время принялся колотить двумя вилками по тарелке, а Кай Лютер - ладонями по столу. В общем, когда они закончили, то неожиданно получили бурю аплодисментов из зала. Счастье Айнхорна было неподдельным. Он даже залез на свой стул и раскланялся.

Всё было прекрасно. Они пили, трепались, пели... Спустя какое-то время, к их компании подошёл администратор. Он сказал, что зал требует их на сцену, но он, понимает, что они здесь находятся не для выступлений, а для отдыха от них... тем не менее, администрация решила поинтересоваться, не будет ли столь любезен господин Айнхорн исполнить одну единственную песню на сцене, в обмен на оплату их счёта заведением. Айнхорн согласился не медля. Он бы согласился и без всяких условий. Выступления были любимым занятием в его жизни. Они были его жизнью. Инструментов на сцене было минимум. Волынки, разумеется, даже не предполагались. Из всего набора была лишь ударная установка, гитара и синтезатор. Быстро это обсудив, они пришли к выводу, что играть будут Моргенштерн, Пюмонте и Люттер. Ну и Айнхорн, разумеется, будет петь Raue See. Они вышли на сцену, очень быстро настроили инструменты и Айнхорн вжарил. Как всегда бесподобно, не смотря даже на нехватку инструментов. Количество человек в аудитории для него, ровным счётом, не имело никакого значения. Публика завелась с пол-оборота, да он и сам разошёлся. Не смотря на то, что договаривались об одной песне, Айнхорн, спел ещё Der Rattenfänger, глядя на суету абсолютно счастливых слушателей. Понимая, что это не концерт, и с драйвом надо заканчивать, он спел ещё только более спокойную Ave Maria, и под бурю аплодисментов со своими музыкантами удалился за свой столик.

- Ребята, вы гениальны, сообщил им Тило. Одинаково хорошо играть при любых условиях - так мало кто может. Довольный Айнхорн приобнял его за плечо. Они все, не заметив того, уже поменялись местами, и Айнхорн оказался рядом с Вульфом.

- Ага, в этом наша фишка. Мы любим свою музыку и всех наших слушателей, а не деньги. Потом Миша задумчиво улыбнулся, и добавил - деньги, правда, тоже любим, но музыка в первую очередь. Другие, почему-то, чаще всего меняют приоритеты местами.

- Нет, ты не совсем прав - заметил Тило. Всё зависит от музыки. Вот возьми, к примеру, своих поклонников. Они в большинстве своём адекватные люди, к которым можно относиться с симпатией. Не будем принимать во внимание вездесущий процент клинических кретинов. Почему? Да по всей вероятности, по тому, что музыка у тебя весёлая. Я пока не слышал в твоём репертуаре ни одной грустной песни. А у меня музыка сам слышал какая. Я начал писать ЭТО когда мне было 17 лет и я был в депрессии. А потом выработался фирменный стиль и аудитория. И какая она эта аудитория? Малолетние суицидальные идиоты, неудовлетворённые фактом собственного существования. Как таких можно любить?

Айнхорн, слушая Вульфа, не отпускал его плечо. Он взял со стола стакан с коктейлем, отпил половину, и сообщил Тило:

- Не-а. Ты либо их любишь, либо до сих пор в депрессии. Твоя музыка настоящая. Написанная если не для них, но для себя. А нахрена тебе, позволь поинтересоваться, такая беспробудная тоска в текстах? Тило с полминуты помолчал, а затем промолвил:

- Ты меня раскусил, Михаэль... Я действительно сейчас в депрессии. Не прямо сейчас... Нет, в данный момент мне очень даже хорошо... Тило слегка прикоснулся к Мишиной руке, лежащей у него на плече. - Ты даже не представляешь какая у тебя сильная энергетика... Но вообще, мне просто ужасно. Если хочешь, послушай мой последний альбом. Он весь об этом. Айнхорн аж поморщился при этих словах.

- Извини, но это удовольствие не по мне. Мне хватило твоего сегодняшнего выступления. Думаешь, чего я такой злой был вечером? Всё благодаря тебе и твоим депрессивным песням... Задумался, что мне уже скоро сорок пять, а семьи у меня нет, и по всей вероятности, уже и не будет...

Тило уставился на Айнхорна, приоткрыв рот.

- Господи, извини, ради бога, я не думал, что моя музыка ТАК действует... Я правда писал её из-за своих идиотизмов. Извини, Миша...

- Да ладно уж. Айнхорн хлопнул Вульфа по спине, - всё уже нормально. А у тебя что случилось? С чего это у тебя такая глубокая депрессия, что других заражаешь ею?

- Да так, Тило смущённо пожал плечами, - ничего особенного. Влюбился... Если б Айнхорн сейчас спросил в кого, то Тило бы ответил. Честно. Но Айнхорн не спросил. Вместо этого он сказал:

- Повезло тебе. Я влюблялся в своей жизни лишь один раз. В пятнадцать лет. И это плохо закончилось. Она забеременела и покончила с собой. Она сказала только мне, а я, дурак, не чем ей не помог... Мишины глаза наполнились болью. - С тех пор я не мог никого полюбить. У меня были мимолётные привязанности, да и только... Так что не унывай, Тило. Айнхорн, пересиливая себя улыбнулся. Случается и такая вот клиника, тем не менее я неплохо живу.

Тило покачал головой.

- Миша, а тебе не кажется, что тридцать лет - это уже через чур долгий срок? Всё что угодно за это время заживает, в том числе и разбитое сердце. Я не понимаю.

Айнхорн допил свой коктейль в два глотка.

- А всё и зажило. Уже давно. Это твоя музыка заставила меня вспоминать. Но ничего. Скоро пройдёт. Давай сделаем выводы и не будем поддаваться депрессивным настроениям. Будем бухать и веселиться! Под этим лозунгом пьянка понеслась дальше. Хоть они и были уроженцами Германии, но, напившись, становились такими же невменяемыми, как и русские. По обыкновению, их кутёж не закончился одним баром. Часа через полтора они поехали играть в боулинг. Когда Пфайфер выиграл мотороллер, они поняли, что спокойно вечер сегодня не закончится. Они, естественно, уже совсем нетрезвые пошли на улицу тестировать этот самый мотороллер, точнее Пфайфер торжественно на нём поехал, а его друзья доблестно не давали охране боулинг клуба до него добраться. Они резвились на мопеде сначала по очереди, затем попытались залезть на него как можно в большем количестве. К сожалению больше четырёх человек сразу на него не влезало. Кратковременная жизнь мопеда, впрочем, вскоре закончилась краш-тестом об стену боулинг клуба... Краш-тест был спланирован, посему, жертв не было. Была глухая ночь. Они были в ввосьмером. Ни одно такси их брать не хотело. Тогда они решили прогуляться по ночным улицам. Тот факт, что редкие запоздалые прохожие в ужасе шарахались от их пьяной компании приводил их в неописуемый восторг... Когда они свернули с освещённого авеню на более тёмную и узкую улицу, Айнхорн неожиданно остановился и, указывая пальцем в даль, протянул паскудненьким голоском:

- Ребяяяята, мне кажется, что во-он та гопота хочет нас ограбить и побить! Они посмотрели, куда показывал Айнхорн. Там, в круге света от уличного фонаря, курили четверо бритоголовых парней. Тило несколько удивился тому, что Миша решил, будто эти парни собираются их бить. Ведь их было в два раза больше. Не успел Тило додумать, как Айнхорн скомандовал:

- А ну быстро заткнитесь и спрячьтесь в тень, а то спугнёте их.

- Я тож хочу-у-у, - проныл Пфайфер. Я за мотороллер отомстить должен...

- Ладно, согласился Айнхорн, - аргумент принят. А вы не высовывайтесь. Неохота за ними гоняться.

После этого диалога, Айнхорн и Пфайфер нарочито нетвёрдой походкой направились вперёд, причём Пфайфер достал телефон и демонстративно принялся кого-то набирать, матюгаясь вголос. Покуривающие парни оживились. Они медленно начали преграждать дорогу. Когда Миша с Пфайфером достаточно к ним приблизились, парни завели свой обычный монолог, касающийся того, что проход по этой улице в ночное время нынче платный. Сначала их послал Пфайфер. Парни отреагировали на это, достав из карманов перочинные ножи. Тут подключился Айнхорн. Таких всеобъемлющих ругательств Тило ещё не слыхал. Потом началась потасовка. Очень кратковременная. В результате двое бритоголовых были избиты до потери сознания, а остальные скрылись. Айнхорн с Пфайфером, хлопнув друг друга по ладоням, вернулись к своей компании.

- Ну так? Кто тут самый страшный вокалист группы In Extremo? - Сквозь смех проговорил Айнхорн, вытирая платком кровь со своих рук.

- Даров ему!! Откликнулся Пюмонте. - Киньте ему чего-нибудь на алтарь, иначе он всех нас трахнет и съест!!

Айнхорн, вытерев руки, обнял Пюмонте и чмокнул в щёку.

- Нет, дорогуша, тебя я есть не стану. Лопну. А вот насчёт трахнуть - подумаю. Пюмонте не унимался:

- Даров ему! А то он трахнет своего лучшего музыканта и превратит двух замечательных мужчин в пидаров!! Он всемогущ!!! Киньте в него чем-нибудь!!!

В Айнхорна, под дружный гогот, тут же полетели зажигалки, сигареты, мелочь и куча другой фигни.

Миша, даже не пытаясь сдерживать смех, начал орать:

- Всё! Хватит, Бог удовлетворён! Он больше не гневается!!!

Тило недоумевал. Его единственная, но ключевая мысль заключалась в простом предложении: "Да они сумасшедшие, мать их так!" Затем Тило просёк фишку в этом сумасшедшем веселье. Даже сам принимал в нём участие, когда они, после сауны, поехали на окружную пугать шлюх.

В общем, эта ночь была запоминающаяся. Особенно для Тило. И закончилась она в 12 часов утра следующего дня, когда они все, всё ещё пьяные, но уже начинающие трезветь, сидели в каком-то кафе, попивая кто кофе, а кто минералку. То что все окружающие говорили по-французски, оказалось всего-навсего по тому, что доблестная компания, каким-то дивом, возможно, при помощи телепортации, к этому времени оказалась на территории Франции...

Потом им не хотели открывать визу. Их отправили в немецкое посольство. Тило ржал и плакал. В результате, их спасали их же менеджеры. Спасали, ругались и ржали до слёз... В особенности Анне Нурми, которая привыкла не ожидать от Тило ничего из ряда вон выходящего, помимо его песен, конечно.

В конце концов, мероприятие закончилось и все разъехались по домам. Вульф до-олгонько не мог прийти в себя... In Extremo очухалось быстро. Не смотря на это, они уже на следующий день созванивались, выясняя, как кто себя чувствует. Тило Вульф и In Extremo стали друзьями... В течении последующих трёх месяцев они неоднократно встречались, гуляли, как говорится, душа на распашку, угробили двухместный! кабриолет Тило, и в результате, с грандиозным успехом, сыграли вместе на рок-фестивале...

@темы: слэш, In Extremo, Lacrimosa

---

[--------]

Название:У любви нет границ
Author: L_Annada l-annada.livejournal.com/
Fandom: In Extremo, Lacrimosa
Paring: Tilo Wolf / Айнхорн -Миша(In Extremo)
Rating: NC-17
Disclaimer: Все события вымышлены мною и не имеют отношения к реальным лицам, описанным в тексте
Warning: RPS, AU, ненормативная лексика
From author: В этом тексте всё посвящено эмоциональному фону. Я не спорю с тем, что рассказ довольно груб. Много вещей, описанных в нём, находятся вне моей компетенции, так что я признаю то, что в тексте возможно множество ляпов. Я писала это на эмоциональном подъёме. Так что в правдоподобность конструкции особо вдаваться не следует, а то испортите впечатление от содержания))) Удачи.
Summary: Тило Вульф случайно узнал о существовании Айнхорна. Последствия оказались непредсказуемыми…))

Глава 1.



Это произошло на вручении очень существенной награды за вклад в немецкое искусство, куда были приглашены самые известные группы, исполняющие тяжёлую музыку разных жанров. Номинаций было много, так что в зале присутствовало внушительное количество исполнителей, которые, в большинстве своём, никогда ранее не пересекались лично. Некоторые друг о друге имели вообще весьма смутное представление. In Extremo здесь тоже, разумеется, было, в полном своём составе, как, в прочем, и Lacrimosa. Тило Вульф сидел в недрах бархатного кресла, в чёрной кружевной сорочке, узких кожаных штанах и экстравагантном пиджаке старинного фасона. Он всем своим видом олицетворял воплощение изящества. Руки с красивыми длинными пальцами задумчиво теребили широкие манжеты. Рядом с ним сидела Ане Нурми в чёрной вуали, шляпе с большим пером и нервно скучала. Но Тило Вульф, казалось, этого вовсе не замечал, а задумчиво рассматривал некий архаичный и довольно мужланский коллектив менестрелей, развалившихся в креслах через несколько столиков от Тило. Самый бескультурный мужик, полуодетый в какие-то лоскуты, в металлических бусах и с замысловатой татуировкой на спине в полном объёме демонстрировал своё презрение к культуре - фривольно развалился на диване, да ещё и закинул ноги на стол, и, при этом, не особо стесняя себя в цензуре, общался со своими одногруппниками. Рядом с хамами стояла табличка "In Extremo" Folk Rock. По сути, Тило Вульфу было абсолютно наплевать на всякие там фольк - рокерские коллективы, так как он сам абсолютно не интересовался этим направлением. но In Extremo его заинтересовало. Заинтересовало таким непосредственным поведением своего состава, что Тило даже захотелось послушать на что горазды эти хамоватые с виду дядьки в юбках, во главе со своим лохматым вокалистом. То, что этот клоун - их вокалист, Тило предположил из-за громогласного хриплого баритона, провозглашающего на весь зал что-то про дудку из козьей жопы. Жаль только, что он сидел к Тило задом, и кроме татуировки на голой спине да металлических бус, ничего Тило не было видно. А Вульфу уже из простого человеческого любопытства хотелось посмотреть на лицо этого широкоплечего хама. В тот момент Тило ещё богемно морщил свой изящный носик, пребывая в своей обычной жизни. Он ещё не знал, что подошёл к обочине дороги, с которой не будет возврата. А поскольку не знал, то чувствовал себя вполне надменно, и был этим очень доволен. А In Extremo в это время что-то разбили, и судя по дружному гоготу, были в этот момент довольны не меньше, чем Тило Вульф. Но вот вскоре уже началось награждение. По задумке организаторов этого мероприятия, исполнители, занявшие почётные первые места в своей категории, должны были исполнить свою композицию, поскольку награждение это транслировалось по телевидению. Зал был большой, музыкантов было много, да и акустика со сценой были хорошие... Когда погас свет и объявили, что началась съёмка, воцарилась тишина, но не гробовая, так как In Extremo хоть и уменьшило звук, но до конца заткнуться им что-то мешало. "Пьяные они, что ли?" - с тоской подумал Тило. "Мудаки деревенские. И кто их только пригласил сюда?!" С этими мыслями Тило чуть не пропустил свою номинацию, но Ане его быстро вернула из мира грёз. Тило даже не удивился, потому что среди исполнителей готики, в соответствии со мнением критиков и народных масс, он был назван лучшим музыкантом года и был приглашён на сцену. По сути, шоу делалось для телевидения, и победители были заранее предупреждены и подготовлены к выступлениям, хотя даже если б Тило этого не знал, то ни на минуту не усомнился бы в том, что победит. Выходил он на сцену, на которой уже было подготовлено всё оборудование, с мыслью о том, что в зале, к сожалению, темно, и он не сможет углядеть лицо этого белобрысого придурка из In Extremo. О том, что этот балаган может засветиться на сцене, у Тило не было даже зачатия мысли.

...Спел он выше всяческих похвал. Спел свою самую депрессивную, самую меланхолически-тоскливую, самую невозможно-красивую песню. Спел так, что сам чуть не расплакался...

... А вот Айнхорн расплакался... Он тоже, как и Тило, не слишком интересовался проявлениями творчества групп других музыкальных направлений, так что песня эта ему почти в прямом смысле слова, растерзала старую рану на сердце. Любовь и смерь, случайность и судьба, память и забвение, алкоголизм и самоубийство, вина, беспомощность, депрессия... Уж да... Под эту музыку из глубочайших закоулков сознания стали вылезать давно туда спрятанные воспоминания, больно отдаваясь в душе. Айнхорну бы не было стыдно за свои слёзы, даже если б его кто-то и мог увидеть. Но надо было приводить свои чувства в норму. Скоро его выход. Но эмоции, старые, болючие, просто так не унимались, а до выступления оставалось слишком мало времени. Тогда Айнхорн решил не жалея своих сил так вжарить свою самую боевую, самую задорную, заводную и грубую песню, чтоб даже древние северные боги обратили бы на него свой взор и захотели идти в бой. Да и пороховницами огненными тряхнуть надо было - наклонившись к Флексу, Айнхорн заставил его прыгать на сцене и крутить факел.

Как только Тило освободился от своего участия в представлении, и собирался, было, уже уезжать, ему пришлось очень сильно удивиться. Ещё бы! In Extremo были объявлены победителями в своей номинации и под всеобщие аплодисменты собирались что-то исполнить. По такому поводу Тило решил немного задержаться. Он вернулся на своё место - оно было близко к сцене и с него было бы всё прекрасно видно, в том числе и заинтересовавшее его лицо белобрысого хама... если б только хам опять не стоял на сцене спиной вперёд и не ругался с барабанщиком... "Они в своём репертуаре" - подумал Тило, отмечая, однако, что у хама красивая фигура. И вот это произошло. Хам повернулся и по абсолютно нелепой случайности его взгляд встретился с чёрными глазами Тило. Айнхорн улыбнулся ему - он его узнал, и показал знак рукой, обозначающий "ты молодец, парень, классно спел!". И тут, вдруг, у Тило защемило сердце. В этот миг его просто парализовало. Ему почему-то стало трудно дышать под взглядом Айнхорна, ибо глаза его показались такими глубокими, каких у обычных людей видеть ему не доводилось... И улыбка - мягкая, завораживающая, цепляющая тебя на крючок... От неё невозможно было отвести взгляд... Но Айнхорн сам отлепил взгляд Тило от своей улыбки, методом того, что просто перестал улыбаться, и начал сообщать залу о том, что In Extremo собирается их прямо сейчас взорвать и порвать на тряпки, не смотря на то, что они не его фанаты, а его коллеги, на что ему, Айнхорну, в общем то, глубоко накласть, ибо мама его сделала для того, чтоб поработить вселенную. Вульф в этом не сомневался. Он был убеждён, что Айнхорн, со вселенной может и не справится, но зал этот, набитый знаменитыми музыкантами, ему вполне по зубам. Хоть In Extremo ещё даже не начало петь, Тило себя чувствовал уже взорванным атомной бомбой. А потом началось представление. Айнхорн не только пел, он ещё играл роль на этой сцене, превратившись в настоящего средневекового менестреля... А для Тило он вообще превратился в бога. К примеру в Одина... И музыканты тоже играли не только на инструментах, но и на воображении слушателей. Они таки порвали зал! Айнхорн вложил самого себя в эту песню. Все свои силы, весь задор, ВСЁ!!! И делал он это в большей степени для себя, чтоб выгнать боль из души, поднявшуюся со дна, благодаря душераздирающей песне Тило. Они закончили под визг и грохот аплодисментов. Айнхорн поклонился, сказал в зал какое-то гадостное пожелание, но Тило это даже не заметил. Он, сидя с замершим сердцем, остекленевшими глазами следил за Айнхорном. За его движениями, мимикой, за его бездонными глазами, в которых, как показалось Тило, загорелась искорка азарта. Он сидел ещё полчаса, в ожидании, что возможно, этот удивительный грубиян вернётся посмотреть на остальных номинантов, а в душе, даже не отдавая себе отчёта в этом, Тило надеялся, что подсядет к нему и что-то спросит... Но Айнхорн так и не пришёл...Тило поднялся и пошёл на выход. Там его ждал эскорт, защищающий от репортёров. Здоровенные дядьки, закрывая его своими широкими спинами, повели сквозь узкий коридорчик в толпе фанатов, которые лезли друг другу на голову, в попытках дотянуться до живой легенды. О господи, как же это было ему неприятно! Уродливые готы и другие представители субкультур, с грязными волосами и прыщавыми лицами... На душе было паскудно. Он начал поторапливать своих телохранителей, чтоб те поскорее вытащили его из этого болота, которое воняло потом, мочой и пивом. Фанаты завалили ограждение, к их усмирению подключилась милиция, и охранникам пришлось нести Тило чуть ли не на руках. Каково же было его удивление, когда, будучи в самой пучине этой ужасной толпы, и когда сопротивление его охранников казалось уже почти задавленным, когда милиция начала доставать резиновые дубинки... он углядел за оцеплением In Extremo, грузящее свои инструменты в автобус, точнее в небольшой старенький бус коричневого цвета с названием группы по бокам и с флагштоком на заду. Там же был и Айнхорн, Он стоял, мирно покуривал сигаретку, и наблюдал за броуновским движением фанатов за оцеплением. Его взгляд скользил по их головам, пока не наткнулся на пробивающихся с трудом к выходу Вульфовых охранников, из последних сил охраняющих свой драгоценный балласт. Их взгляды снова встретились. Тут Тило с удивлением увидел как Айнхорн, очевидно оценив его неуютное положение, ни с того не с сего схватил большой барабан и вместе с ним залез на крышу автобуса, принявшись что было мочи колотить по инструменту. Сему происшествию удивилась даже его собственная группа, что уж говорить об изумлении Вольфа... Айнхорн тем временем принялся орать нецензурщину, общий смысл которой сводился к вопросу о том, что здесь, чёрт подери, происходит?! Этот дебош привлек внимание фанатов, благодаря чему охранники Тило быстро сориентировавшись, успели отконвоировать того в безопасные недра гастрольного автобуса, и как Вульфу было ни жаль, добраться к In Extremo не осталось никакой возможности.

Вернувшись домой, Тило был несколько озадачен той сумятицей, что творилась у него в голове. Что это было за дьявольское наваждение?!

Было поздно, он устал, но всё таки искушение было сильнее, чем усталость, и он залез в интернет в поисках In Extremo. Спустя 10 минут, он уже знал, что это изумительное чудовище зовут Миша. Тило даже не смог понять, почему ему это имя показалось таким приятным. Он засыпал с мыслью о том, как бы сделать так, чтоб увидеть Мишу вновь. Не просто увидеть, но окунуться в эти удивительные глаза, увидеть эту чарующую полуулыбку, а может даже прикоснутся к его светлым растрёпанным волосам...

СТОП!!! С Тило разом спала убаюкивающая сонливость. Прикоснуться к волосам... Это что-то уже не совсем то. Это уже попахивает аморальностью... Но при одной мысли об этих светлых волосах у Тило начинало колотиться сердце. "О, Господи!!", - простонал он - "Боже!!! Неужели я влюбился?!! В мужчину!!! О, Дьявол! как такое может быть?!!" Тило сам себя испугался. Испугался своих мыслей и чувств Он пытался проанализировать свои эмоции, но чем дольше этим занимался, тем сильнее ощущал биение своего сердца, представляя себе Мишу, стоящего с барабаном на крыше автобуса в короткой чёрной курточке на голое тело и в умопомрачительных разноцветных штанах под широким кожаным поясом. Тило был в настоящем шоке. в первую очередь от себя. Он понял, что чувствует непреодолимое сексуальное влечение. Сексуальное влечение к мужчине. Его мир рухнул. Он это осознал, но не знал, что делать. Ему хотелось выть. Ему хотелось, чтоб Миша был здесь. Просто был. Ничего более. Сел рядом с ним. Окунул бы его в омут своих глаз... и поцеловал... "Мать вашу!" Тило аж подскочил. При представленной картине поцелуя, родившейся в его мозгу, его пробрала дрожь, а пенис затвердел, как камень. "Господи, что же я делаю..." - простонал Тило, но через несколько секунд он всё же начал удовлетворять себя, представляя перед глазами Мишу. Оргазм был почти как настоящий...

Айнхорн же этой ночью вовсе не спал. Спал он утром. Мёртвым пьяным сном. После этого псевдо концерта, который так неожиданно нарушил ход событий его жизни, он был несколько не в себе. Его ужасно поразила та песня, спетая странным парнем с разноцветными волосами. Песня, как будто острым ножом, своей мелодией вскрывшая его душу за мгновение... "Что ж это за человек?", - думал Айнхорн: "наверно он знал ЧТО писать, когда её писал. Наверно он сам такое пережил. Или всё ещё не смог пережить, раз песня разворотила все барьеры, воздвигнутые мной за это долгое время, пока я думал, что уже вполне счастлив и всё позабылось..."

Сразу после награждения, они с группой поехали в кабак обмывать награду. Всё вроде как утихомирилось и стало на свои места. Они пили джин с тоником и со льдом, как обычно ржали, подобно боевым коням. Поздравляли друг друга с успехом и строили планы на будущее... Потом пили текилу. Потом абсент. Потом он разругался с администратором и они пили в другом месте. А администратор лечил своё лицо и строчил заявление в суд. Потом они поехали в какой-то стриптиз, то ли бордель, там тоже пили и ругались. За что ругались - более неведомо. Потом, насколько он помнил, более молодая и незакалённая часть коллектива покинула их, а они с Пюмонтэ и Моргенштерном поехали к нему домой и продолжали вливания там. Затем он помнил только то, что в середине ночи Моргенштерна добивалась разъярённая жена и ему пришлось взять такси, а Пюмонте вызвал блядей и они развлекались ещё несколько часов... Потом он ничего уже не помнил. А потом наступило дикое пробуждение под вечер с дичайшей головной болью и похмельем. Он был один, в квартире царил бардак. А в душе было пусто. Ни капельки удовлетворения. Еле дошкандыбал до ванной, выпил таблетку и завалился на диван. Тупая головная боль не давала заснуть. Он валялся с полчаса, а потом, когда таблетка подействовала, включил телевизор. По второму национальному показывали повтор трансляции вчерашнего награждения. Он начал смотреть. Всегда интересно смотреть на прожитое со стороны. Айнхорн одновременно и хотел и не хотел ещё раз услышать ту песню, которую пел вчера тот парень, и когда она началась, он уже ничего не мог с собой поделать. Лежал, слушал, и рыдал в голос. "Как же этому гениальному моральному уроду удалось сочинить такое!!!" - Взревел Миша и перевернувшись на бок уткнулся взглядом в экран. "Как так можно?! Ведь он не поёт, а плачет!" У Айнхорна в голове возникла идея - позвонить этому засранцу и спросить - как же ж всё таки так можно? И рассказать ему о своих переживаниях. Как глупо. Он выключил телевизор, даже не удосужившись посмотреть на себя, развернулся лицом к стене и попытался забыть. Он старался, и вскоре заснул. Проснувшись утром, он уже чувствовал себя вполне нормально, как физически, так и духовно. Он поклялся себе - больше НИКОГДА, даже в качестве расширения эрудиции, не слушать музыку группы Lacrimosa. Не слышать душераздирающий плач этого сумасшедшего парня...



Прошло время, Айнхорн уже давно пришёл в себя, упорядочил свои эмоции, и, трезво поразмыслив, решил что в своём нервном срыве виноват лишь он сам, а Lacrimosa лишь выполняла свою работу, точнее, следовала своему призванию. Он репетировал со своей группой, записывал новый альбом и всё шло своим чередом. Айнхорн, по своему нраву, был горяч и добродушен, ему не свойственна была меланхолия со всеми вытекающими из неё последствиями. Он почти никогда ни о чём не жалел, быстро решал проблемы, не задумываясь о последствиях своих скороспелых решений. Если что-то шло не так - он быстро это устранял самыми грубыми подручными способами. В том числе и своими кулаками. Вся его группа была хорошо знакома с его тяжёлой рукой. Впрочем и он сам не раз испытывал на себе их достойное сопротивление. И правда, вряд ли бы ему так нравился собственный репертуар, если б в нём не текла кровь воинственных северных народов... Он любил простоту. Все жизненные конструкции, которые казались ему слишком сложными, для него было проще разломать, чем разобраться в их сути. Он был хорошим руководителем, благодаря своей властности, но в то же время снисходительности и добродушию, но в первую очередь, своей удивительной харизме. Если б он родился несколькими столетиями ранее, он, несомненно, был бы полководцем, за которым многие готовы были бы пойти насмерть, но, поскольку жил он здесь и сейчас, вместо армий к нему тянулось множество его поклонников, и не смотря на всю их убогость и ничтожество, он их искренне любил. Любил так же, как полководец любит свою армию. А его одногруппники были для него офицерами. Потому-то ему и удавалось завести любую аудиторию, в том числе, как тогда, на награждении, аудиторию, состоящую из прожжённых музыкантов. Просто он, стоя на сцене, видел себя Александром Македонским, а толпа для него олицетворяла армию новобранцев. У него не было собственной семьи, несмотря на довольно почтенный возраст. In Extremo было его семьёй - его воспитанниками, его друзьями... И он был счастлив. Это было его жизнью. Наверно это было отголоском из глубины веков - воину проще идти в бой ни о ком не сожалея... а потомков...потомков можно наплодить и так... Так сказать, в свободное от работы время... Честно говоря, Айнхорн не знал, были ли у него дети. Но, по теории вероятности, несколько штук должны были существовать. Да и какая в общем-то разница. Он никогда не испытывал родительских чувств к кому либо, кроме своей группы.



***



Проснувшись на следующий день, Тило чувствовал некоторое творческое опьянение. Ему очень хотелось, даже перед тем как пойти в ванну и почистить зубы, сесть за свой синтезатор и сотворить шедевр... Но всё же он, не поддался этому искушению, будучи до мозга костей утончённым эстетом. Он был уверен в своей музе. Он ею командовал, а не она им. Муза подождёт и никуда не денется, пока Тило умывается, бреется, принимает душ и чистит зубы. А потом причёсывается и делает маникюр. В общем всё. Это было обыденным ритуалом, который воспроизводился на автомате, не требующем мозговых ресурсов. Мозговые же ресурсы в это время были задействованы на сочинение текста к новому шедевру. Тило чувствовал, что это творение превзойдёт всё, и причиной тому был Миша. Весь день он провёл за синтезатором, сочетая меланхолический напев с грубыми аккордами, в результате дававшее что-то грустное и жестокое. Что-то ассоциирующееся с тяжёлым топором палача, рубящим шею не в один удар. Что-то, похожее на колесование, когда жертва ещё жива, но лишена своих конечностей, когда она в сознании, но истекает кровью и испытывает дикую боль... Когда смерть не настала, но она неминуема... Тило запечатлел в своей песне тот миг, когда человек уже летит со скалы, но ещё не достиг дна пропасти... Когда ты жив, но уже мёртв...

Он писал её до поздней ночи, а потом, когда она была готова, без сил завалился спать. прямо на диван, не доходя до спальни. Следующим утром он вскочил с мыслью о том, что напишет новый альбом, посвящённый только Мише. Только Мише и может быть, собственным переживаниям. Он опять писал. Писал целый день, не обращая внимания ни на что, кроме своих текстов и музыки... А ночью снова, обессиленный, засыпал на дороге к дивану. Он ничего не ел на протяжении шести дней. Он не выходил из комнаты и не снимал трубку телефона. Он ничего не видел и не слышал, кроме своего нового творения. Только курил. Весь пол под его стулом был усеян сигаретными фильтрами, но его эстетическая сторона этого не замечала. Она была занята процессом творения... Когда на седьмой день полиция по просьбе Анне вышибла дверь в его квартиру, он этого даже не заметил. Надо отдать Анне должное за то, что при виде его осунувшегося лица и согбенной над синтезатором фигуры, она всё поняла, и отозвавши милицию, не стала его тревожить, а просто принесла в квартиру фруктов, сока и сигарет. И оставила его в покое. На восьмой день он закончил. Проспал двое суток. Ему снились удивительные сны, лёгкие, но подёрнутые дымкой грусти. Когда он проснулся, то привёл себя в порядок, и отправился в студию, записывать своё творение. Анне, его дорогая подруга, хоть и не понимала о чём поёт, но поддерживала Тило изо всех сил. Через два месяца он сообщил миру о новом альбоме группы Lacrimosa. Это был триумфальный альбом... В последствии выяснилось, что под его воздействием несколько особо психологически ранимых поклонников творчества Тило покончили жизнь самоубийством. Тило было всё равно. Он их всех ненавидел. Он делал этот альбом для себя. Из-за Миши, но не для него. Он не хотел посвящать ему такой страшный подарок. Тило даже не предполагал, что интуитивно нащупал в бронированной душе Айнхорна самое слабое место. Старую рану, которой не дано было зажить никогда.

Миша же, успокоившись, жил своей нормальной жизнью. Он и думать забыл о Lacrimosa, и о ТОЙ песне, которая внесла в него разлад. Когда его группу пригласили на фестиваль, он был абсолютно доволен и с удовольствием готовился к выступлению. Он ничего не знал о новом триумфальном альбоме Тило Вульфа. К сожалению. К сожалению по тому, что Lacrimosa тоже была приглашена на этот фестиваль.

@темы: слэш, In Extremo, Lacrimosa

---

[--------]

Название: без названия
Автор: первоисточник тутова www.lacrimosafan.ru/fanzone.stories?sub=88
Фандом:Lacrimosa\Otto Dix
Пейринг:Михаэль Драу\Тило Вульф
Рейтинг: между R и nc-17
Жанр:agnst, deadfic
Дисклеймер:все события вымышленные
Комментарий:сильный качественный фанфик,чу-чуть скорректировано модератором

Михаэль сидел, глотая слезы, пытаясь допить то, что было в стакане. Бармен демонстративно протирал рюмки, отвернувшись от стойки. У барменов нюх на неудачников. Они держатся от них на расстоянии. Поэтому этот и не подходил к Марине.
Стоило ли уезжать черт знает куда, чтобы петь в паршивом ресторане, пытаясь не умереть с голода в чужой стране? Любезничать по приказу менеджера со всякой швалью, исполнять пьяной кодле, неспособной отличить скрипку от контрабаса, арии тринадцатого века. Обрыдло, ненавистно. Скомканная салфетка полетела на пол. Ну почему, почему так все получилось? У него же красивый поставленный голос, он явно талантлив. Почему это никого не интересует? Почему студии даже не хотят слушать его, почему только шоумены пытаются раздеть его на сцене, рассчитывая на публичный шок?
-Привет.
Анонимный голос из-за плеча. Еще один. Сколько их уже было.
- Вы хорошо поете.
Стандартно и обыденно, как этот стакан после выступления.
- Вы пробовали записываться?
Михаэль усмехнулся. Ну хоть этот внаглую за задницу не хватает, разговаривать пытается.
- Возьмите, будет время, зайдете на прослушивание.
Гладкая картонка под холодными тонкими пальцами. Что-то новое. На черной блестящей поверхности – серебряная вязь – Hall of Sermon. Не может быть. Михаэль обернулся. Столкнулся взглядом с пронзительным и практичным прищуром карих глаз. Высокий, тонкий, выбритые виски, выбеленная прядь посередине лба.
- дддаааа… хорошо. подойду.

- Нужен голос, нужен хороший голос. Странный, интересный, классический.
Тило рассказывал, стоя за пультом. Михаэль уже освоился в студии, сейчас рассматривала звукорежиссерские навороты.
- Snakeskin не нужны слова, там будет музыка. И голос, который эту музыку поведет.
Михаэль запел– что-то свое, родное, давно изученное, поставленное. Только бы уцепиться хоть на этот раз, заморочить голову этому изнеженному красавчику, вить из него веревки, ну он-то с этим справится.
- браво!
Тило подчеркнуто изящно изобразил аплодисменты. Потом еще и еще. Михаэль пел уже свободнее, не боясь импровизировать, перебирать тона, Тило млел.
- да, да, то, что надо…
Договорились на следующей неделе начать работу. На самом пороге, светски открывая перед Михаэлем дверь, Тило неожиданно задержался перед ней, чуть наклонившись – Михаэль был ему чуть ли не по плечо – коснулся губами его виска, пытливо заглянул в глаза.
- мы ведь сработаемся, nicht wahr?
Михаэль принял отработанный в ролевых играх томный вид и подчеркнуто равнодушно пожал плечами.
- это зависит не только от меня.
Тило рассмеялся. Смех ему не шел.
Михаэль дома снял выходную одежду, залез в поношенные штаны. Слип сегодня задерживается, тоже, бедный, вкалывает как вол. Ничего, все изменится, только бы не упустить этот шанс. Draw уже видел свой первый альбом, толпы фанатов, обожание, ношение его, любимого, на руках. Раз Тило хочет Марину, получит Марину. Но потом… сильно потом…
Тило с терпением высокооплачиваемого репетитора перезаписывал трек за треком. Получалось почему-то не то, что он хотел. А чего хотел – объяснить не мог или не желал. Draw начинал приходить в отчаяние и срываться на истерику. Наконец, поздно ночью, отправив звукотехников по домам, Тило, вроде, услышал то, что нужно было, когда draw в ярости выдал совсем уж нечеловеческие звуки.
- все, на этом остановимся.
Draw расслабленно плюхнулся на диван. Тило усмехнулся ему сверху.
- Отметим первый день в студии?
Густое вино в высоких бокалах и пересохшее горло. Только держать себя в руках.
- Устал?
Участливо, но с явным ожиданием «нет».
- Устал?
Кивнул.
- Есть немного.
- Раньше работал в студии?
Светский разговор?
- Хочешь – тут душ есть, освежишься.
- Я пожалуй, дома лучше.
- Как хочешь.
Ничуть не обижено, даже где-то дружелюбно и понимающе. Подвез почти до самого дома.
- До завтра.
На следующий день запись продвигалась такими же темпами. Тило, казалось, специально доводил draw да крайней степени раздражения, чтобы тут же немедленно сказать – записано!
- Давай думать над концертными костюмами. Ты так и будешь в платье?
- мммм… вряд ли, лучше что-нибудь из черной кожи или винила. Ты в чем будешь?
- Пожалуй, как обычно, только вместо черного – коричневое и серое. Больше агрессии, но не внешней – внутреннего напора и эмоциональности. Давай покажу.
Та же шелковая рубашка с пышными рукавами и воланами, фетровая шляпа… и длинная юбка… прямая и с разрезами по бокам… Тило стал похож на певицу кабаре времен Дикого Запада. Draw фыркнул. – Я понимаю, немного… необычно. Держи, примерь, может тебе подойдет.
- Давай, дома посморю.
- Нет, сейчас.
Странная настойчивость. Тило чуть усмехнулся, уселся на диване, закинув ногу за ногу.
- Давай.
-Не буду.
Прозвучало беспомощно и напористо.
- Давай помогу… мой милый мальчик.
Draw на какую-то минуту оцепенел, все его мечты прощальным вихрем пронеслись в голове. Он молча смотрел, как Тило скользяще и легко поднялся, подошел, не торопясь, с какой-то змеиной грацией развернул его к себе лицом и, глядя на перекошенную от неожиданности физиономию, неприятно рассмеялся.
- Иди умойся, я на тебя без грима посмотрю. И в штаны переоденься, я бы, например, целый день девчонкой не выдержал быть. Да уж… per aspera ad astra.
Из ванной draw вышел бледным пареньком в черном латексе. Тило довольно оглядел его.
- Ладно, иди сюда.
Тило перебирал тонкими пальцами край оборки – нервно и чуть задумчиво, просвечивая темными глазами draw.
- Сейчас покупать тебя буду. Хочешь контракт на год или на альбом с Hall of Sermon? И, понятно, тур в поддержку.
- А взамен?
Обреченно, заранее зная ответ.
Тило картинно распахнул объятия.
Тягучие секунды раздумий, поиска пути к заранее известному ответу. И несколько шагов ближе, загипнотизирован обещаниями, как птичка змеей. Тило обнял его – крепко и немного покровительственно. Draw пискнул от неожиданности, почувствовав горячее дыхание на шее.
- ну да, мне полагается сейчас развесить уши и трепетно отдаться прямо тут?
Тило снова рассмеялся, обняв его еще крепче.
- скорее уж брать, чем отдаваться. Я на парней никогда не засматривался, а Анин страпон надоел. А тут такой красавчик девочка попался…
Игриво куснул за ухо. Draw задыхался в оборках и приторном аромате каких-то чуть ли не женских духов.
Тило по-сиамски прищурился, а draw неожиданно почувствовал отчаянную, ни на что непохожую уверенность. Вот тут и начинается игра. Приручить меня не получится, кошки не поддаются дрессировке. Они будут мурлыкать, только отвернешься – раздерут когтями. Посмотрим, кто кого. Не зря же его Слип пантерой называет…
- Ну прямо так уж сразу…
Протянул кокетливо и в меру отстраненно.
- Как увижу сокровища Альгамбры, тогда и посмотрим…
Чуть выгнувшись и прижавшись к худому твердому телу.
Тило недовольно скривился, раздражено оттолкнул его, встал, налил, выпил.
- Какая меркантильность… ну ладно, завтра вечером документы будут готовы, останется только вписать твое доселе мне неизвестное настоящее имя и поехать у юриста подписать. Так что готовься. Завтра же и отметим твое вливание в наш небольшой, но сплоченный коллектив.
Убрал гримасу, сияющее улыбнулся.
Draw тоже изобразил энтузиазм. Ему еще предстоял разговор со Слипом.
Разговор тяжелый и пустой – все уже решено. Прижатые разумом к мертвенным камням жизненной необходимости эмоции пытаются вырваться и материализуются в самой нелепой и подчас уродливой форме. Но отбушевало, отгремело и улеглось. И двое, разделенные не менее, чем связанные, пытаются осознать – что же на них нашло – сокрушительное? Жизнь – такая, какая она есть – ломающая, с острыми рваными краями, давящая, мертвящая и невыразимо прекрасная в своем уродстве.
Draw подписал контракт – бумаги действительно оказались готовы, юрист преподнес их чуть ли не с поклоном. Неожиданно у него возникло ощущение, что он продал душу дьяволу. Может быть, виноват был Тило со своей немного адской усмешкой. Скомандовал:
- Теперь ко мне.
Небольшой старинный особнячок на окраине Берлина. Уже давно резвящаяся толпа приняла хозяина и draw с дружелюбной готовностью. Личности попадались тут насколько известные, настолько и страхолюдные. Известные режиссеры, музыканты, актеры – в черном, кроваво-красном, мертвенно-белом. Draw почувствовал себя в своей стихии. Обряженный средневековым вампиром, официально представленный как новая находка лейбла, он отхватывал великанские дозы внимания и даже где-то почтения. Тило перехватил его в танце, демонстративно поцеловал и шепнул: - До чего же ты страшный… сейчас, в таком виде…
В полтретьего все стали понемногу расходиться. К четырем остались только draw, Тило и Анне. Анне весь вечер высокомерно игнорировала draw. Сейчас, отозвав Тило, пыталась что-то втолковать ему на повышенных тонах. Тот внимательно и сочувственно внимал, но потом обронил несколько слов, поцеловал в лоб и выпроводил. Вид у нее был ошарашенный. Draw почему-то тихо злорадствовал. Тило взял его за прохладную ладонь, улыбнулся.
- Пошли.
Draw немного сник. На втором этаже стилизованная под средневековье комната. Тяжелые портьеры, обложенный камнем стены, камин, кушетка, обтянутая красным бархатом, валяющиеся рядом диванные подушки, распластанная на полу медвежья шкура, серебряный поднос с бокалами, искрящимися рубиновым сиянием – ничто не выбивалось из атмосферы времен расцвета готики. Тило непринужденно опустился на огромную шкуру, протянул один бокал draw.
- Давай отдохнем. Все же люди могут быть отвратительными, когда их так много.
Неторопливые поглаживание, расстегивания. Draw не были неприятны прикосновения длинных тонких пальцев. Но ни тени возбуждения, сейчас просто необходимого. Принужденно ласково целуя белую худую спину, draw лихорадочно перебирал в уме все, что на него могло подействовать на манер Виагры. Ровные темные ресницы безмятежно спящего Слипа, полные ножки Риха, игриво выглядывающие из-под юбки, теплая мощь волосатого торса Тиля – под прикрытыми веками с невероятной скоростью мелькали иллюзии, как воплощенные, так и такие близкие и кажущиеся досягаемыми. Подействовало. Длинное жилистое тело изогнулось, пропуская внутрь, а draw мысленно был за сотни километров отсюда…
Тило, по всей вероятности, подневольность принял за неопытность, отсутствие энтузиазма за робость, и казался довольным.
- Начало…
Вполголоса в полутьме.
Тило сгреб свернувшегося калачиком draw в объятия, притиснул, как родного.
За две недели записали в студии часть draw. Нельзя сказать, чтобы Тило так уж его донимал приставаниями, обнимание и поцелуй в висок не означали немедленного снятия штанов. Но время от времени в спокойных карих глазах проскакивало нечто настолько жутковатое, что у draw мороз по коже пробегал. Их секс был нередко окрашен то ли насмешкой, то ли издевкой. По утрам draw осматривал ссадины и синяки, а Тило широко улыбался и без малейшего смущения пожимал плечами.
Сведение проходило без непосредственного участия draw, он рванул домой, к Слипу. Их отношения стремительно портились, но тем более удачной, что ли, становилось музыка, что они готовили для студийной записи.
Время от времени Тило вызывал draw для того, чтобы переписать тот или иной отрывок. Анне draw не видел до этого рокового вечера. Тило тогда его, как обычно галантно, пригласил к себе без права отказаться. Тут же подъехала Анне, draw не слышал, о чем они говорили в гостиной, но зато слышал звонкую оплеуху, грохот мебели, звук захлопываемой двери.
Через несколько минут Тило вошел в спальню.
- Пошли.
Повелительно и категорично. В глазах – чистой воды черная злоба и какое-то странное упоение.
Они спустились в подвал, Тило захлопнул обшитую каким-то черным
деревом дверь. Анне висела посреди подвала на ржавых цепях, едва касаясь пола, промозглый холод заставлял вспомнить мрачные застенки инквизиции. Обросшие мхом стены, поблескивающие металлом крюки, на которых висели плети, рапиры, ножи, клейма – все истершееся от частого употребления. В углу была аккуратно развешена какая-то одежда. Тило возился у очага, раздувая огонь. Когда ему это удалось, он подошел к draw, тот отшатнулся – красноватый отблеск огня превратил Тило в ухмыляющегося демона. Демон чмокнул draw в ушко.
- Когда женщина перестает быть нужной, она должна уйти. Если она не уходит, ее убивают. Если она пытается получить удовольствие, изводя нас, мы вполне можем получить удовольствие, убивая ее. Смотри сам.
Тило снял со стены один из ножей.
- Видишь зазубренное лезвие? Им удобно срезать одежду.
Пара взмахов, и Анне затрепыхалась на цепях голышом.
- Красивая женщина…
Тило задумчиво провел рукой по тонкой талии к высокой груди, чуть сжав пальцами сосок.
- Жаль, что ты мне надоела…
- Иди сюда.
Draw несмело подошел. От происходящего веяло кошмаром, ему нестерпимо захотелось проснуться.
- А вот этим хорошо резать вены, входит гладко и глубоко.
Тило повертел в руках потемневший от времени инструмент, похожий на шило с режущей боковой поверхностью.
- Ты же хотел побыть вампиром?
Резким, почти неуловимым движением он проткнул гладкую женскую шею, с силой придержал голову. Кровь брызнула из раны, безумие – из глаз.
- не бойся, надо вот так…
Тило приложился ртом к кровоточащему разрезу – почти нежно – вбирая густую кровь. Отодвинулся, подтолкнул draw. Тот машинально, оцепенев от страха, приник ртом к темной струйке. Тяжелый металлический вкус наполнил рот, теплая жидкость, еще живая, не желала проходить в желудок. Draw вывернуло наизнанку. Он неудержимо блевал, ухватившись одной рукой за тонкую женскую лодыжку, второй уперевшись в сырой пол. Тило рассмеялся, глядя на него сверху вниз.
- Ничего, бывает в первый раз.
Полил ему на руки, дал напиться и умыться.
- Давай еще попробуем.
- Я не хочу, не могу…
- Потому что еще не знаешь – что это такое – чувствовать, как живая часть еще живого человека согревает тебя, становится тобой… неразделимо… давай быстрее, пока вся не вытекла.
Его белая рубашка пропиталась на груди кровью, тонкие черты исказились в хищной гримасе. Draw мотало, когда Тило поднял его и насильно приложил его рот к зияющей ране. Постегиваемый страхом, он глотнул, порция солоноватой и густой пульсирующей жидкости медленно, как бы нехотя, прошла внутрь. Потом еще раз, и еще, пока не ослабла железная хватка рук.
- Вкусно?
Спросил сам дьявол, глядя в его вымазанное кровью лицо. Draw кивнул. Тило рассмеялся – низко и радостно. Смех сатаны, возвратившегося в любимый ад после вечности в разлуке.
- Иди отдохни, я тут пока кое-чем займусь.
Draw рухнул на твердую скамейку, измождено прижавшись лицом к вытертому бархату, пропитанному чем-то вязким.
- И тут кровь, не могу так больше, не хочу, мне страшно, я хочу домой…
Тихо скулил draw по-русски.
Тило снял еще один нож – с изогнутой ручкой и скошенным лезвием. Пара росчерков по гладкой коже – Анне дернулась, еще чувствуя, еще живя… Тонкие пальцы, так ловко скользившие по клавишам синтезатора, не менее ловко ухватили край разреза, оттянули, подсекая лезвием… Кромешную доселе тишину прорезал дикий крик. Draw поднял глаза, застыл, глядя, как невозмутимо и умело Тило заворачивает пласт снятой кожи, инстинктивно и безумно рванул к двери, разбивая кулаки, сдирая ногти, слыша, как догоняют его истошные женские вопли, от которых волосы становятся дыбом, а в желудке сворачивается тяжелый ком, и оживает сладко-соленый запах крови… и понял он, что это за одежда была развешена так старательно в углу…
Очнулся в кровати, раздетый, в открытое окно был виден кусочек синего неба, верхушки сосен. Кошмар? Наверное, просто приснилось… Почти неслышно распахнулась дверь, как обычно легко и стремительно зашел Тило.
- Напугал ты меня, малыш… Не думал, что ты такой впечатлительный…
Тило привычно поцеловал draw, окаменевшего от ужаса, вспомнившего…
Draw выгреб из карманов всю наличность, опустошил банковскую карту, на пути за Слипом заехав в аэропорт за билетами. Дома его не найдут…
Михаэль сидел, глотая слезы, пытаясь допить то, что было в стакане. Бармен единственного приличного в Хабаровске гей-клуба демонстративно протирал рюмки, отвернувшись от стойки. У барменов нюх на неудачников. Они держатся от них на расстоянии. Поэтому этот и не подходил к Михаэлю.
-Привет. Ты хорошо поешь.
Михаэль оцепенел.
- Пробовал записываться?
Голос из кошмара… И гладкая визитка – серебряная вязь на черном - Hall of Sermon…

@темы: слэш, Otto Dix, Lacrimosa

---

[--------]

Автор: [bestie:mensch] bestie-mensch.deviantart.com/
Фандом: Diary of dreams

@темы: рисунки, Diary of dreams

---

...

[--------]

Автор:низнай чьё,ну тут такая вещь-некоторые рисунки находишь не в первоисточнике выкладывающиеся самим автором ,а когда их уже кто-то стырил и находишь рисунок у этого кого-то а не у автора.ну кароче я низнай
Фандом: Diary of dreams

@темы: рисунки, Diary of dreams

---

...

[--------]

Автор: Ludwig Krautz
Фандом: Diary of dreams

@темы: рисунки, Diary of dreams

---

...

[--------]

Автор: низнай чьё
Фандом:Otto Dix

@темы: рисунки, Otto Dix

---

...

[--------]

Автор:beon.ru/users/rammliebe/
Фандом:Rammstein
Название:без названия
Дисклеймер:все события вымышленные




Ночь… Такое таинственное слово… Вы не задумывались? Так задумайтесь. Что обычно твориться ночью? Кто бродит по своим давним следам почти каждую ночь? От чего постоянно появляется страх, что из-под кровати вынырнет какое-нибудь чудище? Ночь... А вы не знаете, кто такие ангелы тьмы? Тогда эта история для вас.
Начну я, пожалуй, с краткого описания всего происходящего и неизведанного до сегодняшнего момента. Есть шесть ангелов тьмы, которые вылетают на охоту по ночам. Они выхватывают ваши сны и превращают в сущий кошар своими ужасающими стихами и плавными переходами гитарных рифов. Вы просыпаетесь в холодном поту, чтобы понять что случилось. Почему вы не можете двигаться. Что за странное чувство таиться у вас в душе с наступлением ночного времени? Эти ужасающие звуки гитар и такой пронизанный мрачностью голос. Но вы ведь замечали, что и ночью какие-то неизведанные существа оставляют за собой следы, похожие на звездную пыль. Пыль, которая идет от Их крыльев. Странная тяжелая мелодия остается от них... Но кто Они?

- Смотри, давай запугаем того юношу?
- Неужели тебе никогда не бывает жаль людей?
- Они не жалели меня, когда я был юн.
- Но ведь...
- Рихард, я понимаю, ты ранимый человек, но вспомни, что с нами было, когда только начиналась наша карьера...
- Они закидывали нас стеклянными бутылками, говорили, что у нас не традиционная ориентация ,MTV всегда говорил, что ни за что не пустят в эфир... – встрял Олли.
- Они оскорбляли стихи Тилля, говорили, что мы провокаторы! Это ли не повод для мести? – сказал Поль.
- Да, пожалуй ты прав. – ответил Рих.
Они безжалостно напали на молодого человека. У него кружилась голова, поднялась температура, его трясло... А они опять оставили за собой лишь след...

Днем все менялось. Музыканты жили своей жизнью. И что самое важное, они не помнили, что с ними происходило ночью. Было ощущение падения. В бездну. Во тьму. Падение туда, где боялся оказаться человек после смерти.
- Ни у кого не было ощущения будто вы падали куда-то во мрак? – задал вопрос Олли.
- Олли, не тебе говорить об этом. Ты почти каждый раз в астрал впадаешь) – ехидно подметил Пауль.
- Ой, уйди! Чур, меня!!! На меня нападает Мистер Зубочистка – Алкоголик!!! – не остался в долгу Олли.
- Так все зубочистки и алкоголики успокоились!!! – рявкнул Тилль.
- Есть дело... – сказал Рих.
- О! Мистер Фен! – заржал Пауль.
- О! Хомяк! Суслик!!! Тапок! – ответил Рих.
- Хватит тут валенки разводить!!! – сказал Тилль.
- Кстати, что у Рихарда было за дело? – отозвался Шнайдер.
- Ах да! Мне кажется, мы ведем две жизни. Одна длится сейчас. А вторая...
- Что за вторая?
- Мне кажется, она идет ночью...
- Но что за жизнь?
- Я незнаю.
Тилль отмалчивался, когда разговор касался этой части. Ему это было знакомо. Только с ним это происходило днем. Он был похож на зверя. Но вреда это никому не приносило. А вот ночью он тоже видел подобное... Его отец... Его отец Вернер Линдеманн страдал от этого. Он как будто умирал на ночь. А днем все становилось как прежде. Но что происходит? Куда девается сознание? Вот и покрыла опять эту информацию пелена тьмы...

Ночь... И снова... И снова этот звук как будто стекла разбиваются... Вот они ангелы тьмы... Они летят, принося при этом боль каждому кто попадается на их пути.

Wer zu Lebzeit gut auf Erden
wird nach dem Tod ein Engel warden
den Blick’ gen Himmel fragst Du dann
warum man sie nicht sehen kann…

Чуть слышный свист... Звук разбивающихся стекол... Стук сердца... Испуг... Дыхание учащается... Слезы... И чуть слышная мелодия...

Erst wenn die Wolken schlafengehn
Kann man uns am Himmel sehen
wir haben Angst und sind Allein
Gott weis ich will kein Engel sein…
Ведь ангелы так одиноки... Но когда идет речь о их судьбе, уже ничего не препятствует этому...
Мы мстим... Мы мстим за такое отношение... Но почему... Почему...
Крик души... Слезы... О, слезы... Дай мне яду...
Sie lieben hinterm Horizont
getrennt von uns unendlich weit
sie mussen sich an Sterne krallen
damit sie nicht vom Himmel fallen…
Мы вынуждены скрываться... Вы можете нас увидеть, когда уйдут облака... Но это не значит, что мы не тронем вас...

Вот очередная смерть за их творчество... Они не хотели... Но пришлось. Ведь никто не тянул за язык тех, кто их оскорблял...
Олли проснулся, но почувствовал каждой клеточкой тела, что что-то произошло... Что-то страшное... Мысли сводились, к тому что он кого-то убил... Юноша! Тот юноша... Он все помнил... Он помнил, что произошло этой ночью... Сколько крови и криков. Крик души, слезы... И сердце перестало биться...
Рихард проснулся... Его трясло... Кружилась голова, тошнило... Он пытался припомнить что произошло ночью... О, нет... Я убил девушку... Она была, как ангел... Но сердце перестало биться...
Тилль что же ты наделал... – проносилось в голове вокалиста. Он убил дитя... Он закопал его вместе со шкатулкой... Ребенок пел... Но никто не слышал... Сердце не бьется...
Шнайдера охватил страх... Он убил мужчину, который уже стоял около дверей своего дома и ждал пока откроет жена... Но он подлетел и жизнь остановилась...
Флаке... Эх, Флаке... Ты убил ту женщину, которая была женой этому мужчине... Неуспела она открыть дверь и... душа её пустилась в свободный полет...
Пауль... Ты убил своего лучшего друга... Он был с девушкой... Они шли по парку... И с быстротой движущейся стрелы Пауль пронзил сердце друга...

Они собрались обсудить эту проблему... И Оливер принес книгу, в которой написано как избавится от этой муки...
- Нужно принести в жертву одного человека, чтобы воскресить одного... – прочел Олли.
Каждый из них убил по одному... и вы прекрасно понимаете к чему это ведет...
Нам нужно умереть... И всем... Давайте избавим людей от таких мук... – провозгласил Рихард.
Мы согласны! – ответили все.
Вот долгожданный рассвет. Многоэтажка. Солнце медленно встает из-за горизонта и озаряет лица всех музыкантов. Они смотрят на то место где они стоят в последний раз...
Ветер беспощадно дует в лица. Слезы навернулись на глаза... Чуть слышно пение ангелов... В ушах появилась какая-то вибрация... Сердце начало учащенно биться...
Шаг... Вот тот долгожданный шаг...
Тилль умирает – ребенок дышит! Сердце Рихарда перестало биться – девушка жива! Олли перестает дышать – юноша воскресает. Пауль закрыл глаза – и открыл глаза парень... Флаке умер и душа вернулась в тело женщины... Шнайдер поник головой, дыхание пропало... И мужчину озарила жизнь...
Шесть музыкантов полегли ради людей... Шесть ангелов отдали душу людям... Тела шести парней покрыла смертная бледность... А солнце светит... И где-то вдалеке послышалось пение шести ангелов....

@темы: Rammstein

---

[--------]

Аффтор(курил):beon.ru/users/ottodixa/
Пэйринг:Драу\Слип
Рэйтинг:НС-21-любитель ржачной порнухи оценит
Жанр:POV Слипа
Дисклеймер:события вымышленные
Комментарий:скорректировано,написано в 2008 году
Предупреждение:есть матерные слова,ну чо то тут Драу слишком развратный,он конечно секс-бомба,это понятно,хотя это уже дело автора фанфика.

Я увидел Драу в постели с другим мужчиной,я не был доволен.
-Шлюха!!!-крикнул я Мергуцио
Драу говорит:
-Не бей его он не хотел!!!это всё я... мне надоел один и тот же портнёр-Кричал на весь дом он
Я не ответил на возгласы Драу, я просто выкинул Мергуцио за дверь, и подошел к Драу
-Что шлюха???-я ударил Михаэля сапогом
-Мне больно!- прикрывая губы сказал Драу
Я нашёл на плётке белую дрянь
-Это что вы нюхали??
Губы Михаэля не произнесли не слово его терзала боль,он прикрывал губы рукой ,рука Была в крови.
Я посмотрел на пол, и подошёл к Драу
-Прости меня-со злезами на глазах я осознал свою вину.
Михаэль убрал руки ,кровь практически перестала идти.
Я встал с пола подошёл к Михаэлю и поцеловал его.
Но боль терзала его губы и он:
-Отойди!!!ты мне всю жизнь сломал!!!
-Прости ,я с глупил!!!-на коленях стоял я перед ним
Тут полились капли крови с губ Михаэля
-Ах нет!!!-я побежал искать вату ,но ваты не было и я
начал облизывать его губы, языком
-Отвали дрянь!!!-он толкнул меня и я упал на пол
-Прости!!-кричал я на полу
-Ты всегда так!!сначала причинил боль..
-А ты занимаешься любовью со всеми подряд!!!думаешь мне приятно смотреть???
Он молчал
-Прости я причинял тебе боль всю жизнь, я нехотел, я не мог терпеть;-он помолчал и сказал:-Я хочу тебя...ты мне никогда не давал ,ты всё время говоришь что это грязно и пошло! Может сегодня, попробуем сделать то, что мы ещё не разу не делали?
Я не знал что ответить:
-Довай,но только сегодня первый раз..
не успев договорить он сказал:
-Может сегодня попробуем ролевые игры?
-я никогда не занимался "этим" с мужиной
Тут неожиданно накинулся на меня Драу и поцеловал в засос
-Твои губы не болят?-выплюнул я изо рта четыре слова
-Болят ещё как,но мне нравится это-продолжил он целовать меня в губы
-Драу хватит мучить свои губы -немного оттолкнув его от себя еле успел что-то сказать
-НЕт не хочу портить такую ночь
-Тогда сделай мне тоже больно!!!
- я немогу ударить тебя
-А плёткой?
Михаэль достал плётку и начал крутить её в руках.
Он опять начал целовать меня, в это время он снял мой карсет(мужской) и ударил меня плёткой
-а давай бей-нежно из моих уст вышли слова
Он ударил сильнее
-ААа-я почувствовал как из ран потекла кровь
Потом Михаэль начал слизывать кровь, а через несколько секунд я почуствовал, как он вошёл в меня
На всю комнату донёсся стон, я немог терпеть мне было хорошо и больно,было ощущение как будто я попал на несколько минут в рай
-Ах Драу ты просто Бог-вышли мои слова из уст
-мне продолжать?-Волосы Михаэля расплелись из хвостика, я чувствовал как кончики волос Драу, прикосались к моей спине
-Довай,быстрее-я не думал что мне это всё понравится мне хотелось двигаться быстрее и быстрее
Но все забыли про то что за дверью был Мергуцио,и он всё слышал и видел,
хотя в принципе было видно плохо,потому что в комнате была огромная шелковая красная кровать и тёмное освещение.
Примерно через минут десять Михаэль устал
-Теперь твоя очередь-попровляя волосы сказал он,Михаэль вытощил свою плоть из меня и вздохнул
Я нагнулся, и взял в рот член я неосозновал что такое буду когда-то делать
-Ах...-простонал Михаэль
Нужно будет сделать это втроём или даже четвером какие у меня нехорошие мысли=)
После самого процесса,мы курили сигары, Михаэль сказал:
-Это было божественно,меня в первый раз удовлетворил так хорошо кто-либо

-Не то слово ,Драу ты меня поразил, ты просто совершенство, тебя на верное хотят все женщины,если с ними такое будет они этого не когда не забудут
Драу положил голову на мою грудь ,и обнял
-Прости меня за всё...
-Я люблю тебя Михаэль, и прощаю каждую глупость которую ты совершил, а ты прости меня за точно я часто тебя бил
-Я этого заслужил-Угнетённо сказал Драу
-Нет, все проблемы во мне
-Ладно не будем говорить,давай лучше о хорошем
-Кстати как твои губы? я провёл своими пальцеми нежно по губам Михаэля
-Стало лучше, уже не чего не болит
-Я рад что тебе лучше-улыбнувшись сказал я
Он положил мне руку на руку и начал гладить по ней
-Ах Драу ты меня порозил.Ты Бог
-Ты преувеличеваешь,я просто учусь на бога
-Неверю ты уже бог
-Наверное,если ты так говоришь
-Не стоит слов- я поцеловал его в губы, я чувствовал как его раны заживали очень быстро,и кровь уже совсем перестала идти
-Тебе не больно? спросил я
-НЕт - ответил он
Михаэль, стал гладить меня рукой по животу и целовать, а я руками гладил его по спине, у него очень нежная кожа ,я боялся поцарапать кожу. Я итак попортил его прекрасные губы. Легкими движениями губами он спускался ниже и ниже,я почюствовал как его губы прикоснулись к моему члену, мне было не точно бы приятно, я чувствовал себя Великолепно .
Я честно скажу, немного стеснялся, с мужчиной в первый раз это как-то странно ,я перешёл на мужчин несколько месяцев назад когда встретил его он мне показался симпотичным,и характер у него отличный, и поговорить есть о чем, он тоже гот и я гот. Мне иногда кажется что ему от меня нужен только секс ,но по-моему он любит меня,хотя сейчас чувствую себя как в раю,и лучше думать о чём небудь более приятном потому что я был просто потресён тем что, душе моей девушкке не нравятся...
-Драу,любимый мой - гладя по во лосам на его голове сказал я
Он облизовал мой член,даже моя бывшая девушка так меня не возбуждала
-Ахх..- стонал я
Мне было жарко,боженственно напоминает песню "Новые люди"Сплин ,там есть слова дышат так сладко и с каждой секундой хочется двигатся быстрей .
Я чувствовал как распущенные волосы Михаэля, легонько прикасались к моему телу ,мягкие словно шёлк ...
-Всё хватит,теперь моя очредь
-Ладно(с интонацией сказал он)
Через,несколько секунд я в нёс свою плоть в его тело.
-Аххх... - своим намного электронным голосом кричал он от боли и от райского наслаждения
Он стонал, кричал это длилось минут двадцать.
Но нам по мешали соседи.
*Дзыыынь*
-Не открывай,они нам мешают!!-говорил Драу
-Я их прогоню-я накинул на себя холат и пошёл открывать дверь
Я открыл дверь и рядом со мной стояли соседи и орали
-Что,вы нам спать мешаете пять часов утра!!! у вас всё время какие то споры а потом вы миритесь таким способом что ,нам заснуть не даёте!!!
Михаэль кричал:
-Убирайтесь наше дело,чем хотим тем и занимаемся!!!
-НО нам завтра на работу в 7 утра вставать!!!
-А мне по хер,
-По хер?ты всё время приводишь мужиков всяких а потом с ними ебёшся!!
-Этого не повтрится-сказал я.
-Чего??не будешь смотреть за своим "мужыком"
Драу,кричал
-ЭЭ вы нам такую ночь испортили
-А вы нам сон!!!
-Иди на хуй!!!
-Это ты туда ходишь!!!я сечас милицию вызову
-На учись выговаривать букву й!!!в слове сейчас!!!-Всё я пошёл вызывать милицию!!
-Как страшно!!!
Драу подошёл и захлопнул дверь,прям перед носом соседей!
-Драу ,ты что ,они же сейчас вызовут полицию
-Неа,у них мозгов не хватит набрать 02 уверяю
Михаэль подошёл ко мне и поцеловал меня,я его оттолкнул:
-Не время ,заниматся глупостями
-Хмм,тебя что растревожили соседи?
-Нет ,просто я думаю,о том что у тебя много любовников
-Я...эмм. я...
-Что ,что опять?ты хочешь сказать что у тебя никого кроме меня нет?
Драу ,молчал он не хотел признаватся, это было видно по его глазам.Он заплёл волосы в хвост и сел на край кровати,достал из ящика сигарету и зажёг её свечой и закурил
-Перестань молчать!!мне с тобой нужно поговорить
Он молчал не отвечал на что либо,я начал злится
Подошёл к нему и легонько хлопнул по щеке
-А это за что?-сказал он
-Не молчи скажи мне правду!!!
-Я тебе скажу,но пообещай что не убьёшь меня!
-Конечно,я всё-же не такой глупец как ты думаешь
-У меня их больше двух и трёх и четверых ,у меня их шесть
Я сел на другой край кровати ,я молчал я просто был в недоумении,я тоже заплёл волосы в хвост и продолжал молчать,мне хотелось ударить его ,так что быон всё понял,но я не мог,я всё-же его люблю.
Мы молчали минут десять ,на улице уже начало светлеть.
-Ты так и будешь молчать-сказал мне он
-Нет,я незнаю верить мне тебе иль нет,просто если так будет продолжатся я буду глупцом, который доверяет много кому я знаю что,когда я уйду на работу ты преведёшь к себе твоего одного из любовников
-Нет я понел что люблю только тебя
-Но я не знаю верить тебе на словах или нет
-А давай,если так повториться если я приведу к себе любовника ты меня убьёшь
-Я ненавидеть...убить не могу,не хочу
-Тогда,я просто не знаю как тебе доказать что я буду верен тебе...
-Я постараюсь поверить тебе на словах
Мы легли в постель и уснули,мне снился он...как он с другими...и как я не могу с этим не чего поделать,как он мне лгал и всё время обманывал.Я понял что или я брошу его,или я убью его любовников ,но я не хочу его бросать и сидеть вечно за решёткой тоже. Я просто не знал что мне с этим делать,может я умру и всё...и всё...я забуду его и я буду счастлив...счастлив ...счастлив......
Я проснулся утрои Драу спал ,я обернулся и вспомнил всё что вчера было,я встал с постели и взял острое лезвие и...сел на стул,я поднёс лезвие к вене,я не мог сосредоточится и наверное боялся потерять Михаэля,я его люблю больше всего на свете, не хочу его терять,может он меня любит ,а я думаю что нет...я небуду пока совершать самоубийство,я посмотрю что будет в ближайшие дни.
Драу,проснулся и пошёл на кухню,где сидел я
-Привет.Ты себя хорошо чувствуешь?
-Да...отлично-произнёс я грустным голосом
-Что то не так?-он положил голову мне на плечо
-Нет,всё отлично я сказал же уже-я гладил его по волосам, а он обхватил меня руками
Я его хочю опять,но знаю что достаточно вчерашнего,дотерплю до вечера,жаль что я немогу прочесть его мысли

@темы: слэш, Otto Dix

---

...

[--------]

не слеш,но фанфик(продолжение)


Название:у каждой части своё название блеать!
Автор: beon.ru/users/maryla/
Фандом:Отто Дикс
Пейринг:Михаэль Драу и его поклонница,его поклонница и какой-то Серёжа,кароче любовный треугольник,конец хороший и адекватный но не без печали
Рейтинг:G
Жанр:модератор не знает чо это за жанр,кто знает подскажите
Дисклеймер:все события вымышленные
Предупреждение:длинный фанфик


11 глава. Другая. (Нож)
прошло 3 дня.
я сидела на кухне и трепала старые газеты в поисках интересной статьи. мне просто было нечем заняться. конец мая, а мне впервые нечем себя занять. впервые за 19 лет. скоро день рождения. осталось 9 дней... каких-то 9 дней... наверно, придёт Лиля. и точно придёт Лара. мне опять надарят кучу ненужных штук. кто-то опять насильно вольёт в меня 2 бутылки лимонада. кто-то будет спать на моей кровати, а меня опять столкнут на пол. будет весело. из-за веселья я и люблю свой день рождения. а так 6-ое июня для меня - самый обычный день.
звонит Лиля. утро, а она мне названивает. неужели опять что-то случилось? о, Боже, как я от этого устала... я нажала кнопку ответа и буркнула в трубку:
-доброе утро, Лилия. что ты хотела?
-сообщить новость!!! - заорала Лиля.
-да что ты кричишь-то? хочешь оглушить?
-тебе тут весело, видать?.. а у Сергея новая девушка!
я чуть не пролила на себя чай.
-что-что? повтори!..
-ой... повторяю для глухих, чётко и громко: у Сергея появилась новая девушка!
у меня закружилась голова. я пролепетала:
-как девушка..? а... как же...
-а ты же его бросила! неужели забыла?!
-нет, я помню... а... как её имя? кто она?
-Яна.
-Яна?! я думала, она... честная... порядочная...
-повторяю: ты его бросила! он свободен! чего ты хотела?
-я?.. нет... ничего...
-да ладно, подруга, не переживай! прорвёмся! давай, пока, встретимся!..
-пока...
я отключила телефон. Серёжа... Яна... нет... нет, этого просто не должно быть!
это всё я... я виновата... это всё из-за меня... из-за Миши... стоп, нет, он тут не причём. виновата только я. только зачем я убиваюсь?.. бесполезно. всё потеряно...

всё остальное время до вечера я была в неком трансе. я не могла ни есть, ни пить. я даже передвигалась с трудом. ближе к вечеру мой мозг таки стряхнул с себя это оцепенение и приказал мне собираться в колледж. я вздохнула и молча ему повиновалась.
быстрым шагом двигаясь к колледжу, я больше всего желала, чтобы занятия прошли быстро и без приключений, и чтобы я вернулась домой в душевном равновесии и спокойной.
вот оно, двухэтажное здание, которое 3 года назад перевернуло с ног на голову мою и без того весёлую жизнь. уже 3 года я хожу сюда по воле заботливой мамы. спасибо, мамочка, я уже привыкла к этому "концлагерю". я даже успела его полюбить...
навстречу мне бежала Лиля с огромными от ужаса и волнения глазами.
-Марина! слава Богу, что ты пришла! только тебя и жду!
-а зачем меня ждать? я бы всё равно пришла.
-ой, не знаю... а как ты вообще? всё хорошо?..
-да, Лилечка, всё отлично, - сказала я не терпящим возражений тоном. - а теперь извини, мне пора идти.
-куда???
-на занятия, Лилия, на занятия.
...вбежав в кабинет, я увидела Серёжу, бурно что-то обсуждающего с друзьями. рядом с ним стояла Яна и держала его за руку. пытаясь держать себя в руках, я подошла и сказала:
-здравствуйте, мальчики. здравствуйте, Сергей. о, да у вас новая пассия! - воскликнула я, взглянув на Яну. - а что, красивая. и долго вы встречаетесь?
-два дня, - прощебетала Яна с гордостью.
-о... ну что ж, вполне хороший срок. желаю вам счастья. извините, но я отойду...
я пулей вылетела в коридор и как ни в чём не бывало зашагала дальше.
-Марина, постой!
я обернулась. так и есть, Серёжа. как только он подбежал, я тут же сказала:
-если ты что-то хотел, говори быстрее, я ждать не буду.
-Марин, прости... я... и Яна... ты...
-извини, Серёж, но мы расстались. у тебя есть девушка. у меня тоже есть, кого любить. извини, но мне пора.
я рвзвернулась и пошла в сторону лестницы. пережду там. заодно и успокоюсь.
на лестнице пахло ацетоном и резиной. справившись с внезапным приступом кашля, я села на ступень, сложила руки на коленях, положила на руки голову и закрыла глаза. вот и всё... вот она, новая жизнь. теперь в моей жизни есть только Миша. и хоть мне очень больно, я его безумно люблю. он-то меня не предаст... никогда...


12 глава. Неприятная беседа. (Эти пути)
...вернувшись домой, я бросила сумку с учебниками в угол прихожей и села на стул. а чего я, собственно, хотела? свободы? что ж, теперь я свободна. только это не та свобода, нет. мне хотелось всего лишь свободы действий. и дело не в том, что Серёжа вряд ли смог бы мне её дать. он просто всё понял бы по-другомц. и тогда всё точно бы рухнуло. я дура, да. полная дура. но чего обо мне точно не скажешь, так это того, что я разумна. нет. я вообще безбашенная. и нервная. Лиля знает. я называю это "нервы-стервы".
никакого чая. никакого кофе. спать. утро вечера мудренее. я всё решу завтра. а сегодня я устала. и поэтому иду спать. спокойной ночи, мир. я обещаю жить. вопреки всему... спокойной ночи...

не успела я встать и потянуться, как меня едва не оглушила трель мобильного. я увидела на дисплее абсолютно незнакомый номер. кто бы это мог быть?
не успела я ответить, как тут же понеслись крики:
-слушай, девочка, как тебя там! отстань от моего Серёженьки! он тебе не пара!
я сначала едва не опешила, а потом решила: с овцами надо бороться по-овечьи. и в буквальном смысле защебетала в ответ:
-о чём вы, девушка? я не знаю никакого Серёженьку. а вас тем более. девушка, вы, наверно, ошиблись номером. в следующий раз, набирая номер, будьте внимательнее. была рада пообщаться. до свидания.
я нажала кнопку "отбой" и с облегчением вздохнула. ну ничего, ещё и не с такими разбирались. и нечего выпендриваться! я ли виновата, что девочка - дура?..
я встала и пошла заваривать себе кофе. надо же, как хорошо начинается утро! вот он, последний день учёбы! так он и должен начинаться!
завтрак. йогурт, салат, бутерброд... по телевизору опять какая-то фигня. мы слишком весело живём, ей-богу. точнее, мы живём как-то по-дебильному, что ли. ей-богу, это так. я в своём родном городе чувствую себя неловко. и это потому, что мы живём по-дебильному. закон подлости какой-то.
окончив трапезу, я вышла на балкон. город пробуждается. и всё же, я его люблю... я люблю тебя, мой город! спасибо тебе за всё! ты самый лучший! я тебя люблю!


13 глава. Расскажи мне правду. (Фиксация снов)
день постепенно разгорался. гудели машины, шумели люди. всё как всегда. какие-то заботы, радости, проблемы... всё обычно. абсолютно обычный день.
опять телефон. Лилия. неймётся ей. нечем заняться. как же меня это достало...
-что ты хотела, Лиль? привет.
-привет. пляши, подруга. пляши и не останавливайся.
-а что случилось, можешь толком объяснить?
-похоже, твой Сергей бросает эту Яну.
-во-первых, с чего ты взяла, что он мой? и во-вторых, я что, прямо плясать должна?
-слушай, подруга, тебе не угодишь. то ты без него чуть ли не погибаешь, то вдруг плюёшь на него. это нормально?
-по-моему, да. он заслужил такое с собой обращение.
-стоп! не поняла намёка. кто влюбился в Михаила Рувимовича - он или ты?
-я.
-вот ты и заслужила. а Сергей вообще ни в чём не виноват. поняла?
-да, - нехотя ответила я.
-вот и хорошо. мой тебе совет: хватай его, пока он опять не сбежал. золото, а не мужик. я бы его с руками оторвала.
-хорошо, Лиль, я обязательно подумаю над твоим советом.
-молодец, хвалю! ладно, у меня тут звонок по другой линии, потом поболтаем, пока!
я попрощалась с Лилей и начала судорожно вспоминать: что же я хотела сделать..? ах, да, точно, я хотела зайти на один сайт. точнее, на официальный сайт любимой группы. газетам я мало верю, мне нужна достоверная информация. надо узнать о концерте как можно больше.
не найдя ничего нового, я выключила компьютер и решила переместиться в гостиную. иногда я жалею, что я из того числа россиян, которые предпочитают свободное время проводить у телевизора.
по любимому каналу опять показывают очередной документальный фильм. вечная тема. Припять. то, что было 23 года назад. об этом любят снимать фильмы. людям это кажется интересным для других людей. какие-то мы странные, ей-богу. причём, одинаково странные. какой дурак сказал, что все мы разные? я ему не верю. все люди до обыденности похожи. и вообще, этот фильм я уже видела. зачем повторять его в десятый раз? не понимаю. годовщина уже прошла. до следующей годовщины ещё куча времени. зачем сейчас загружать хрупкие людские мозги? ведь уже не время. ничего-то я в этой жизни не понимаю. а ведь живу на свете почти 20 лет.
вынырнув из размышлений, я переключила канал. мой любимый советский мультик - "Летучий корабль". сто лет его не смотрела. а ведь это такой прекрасный мультфильм - о волшебстве, о мужестве, о любви... именно о такой любви я мечтала всю жизнь. и вот я встретила Серёжу. я буквально сразу поняла, что это мой человек. и не нужны мне эти ваши "принцы на белых конях". он лучше всех этих принцев вместе взятых...
на этот раз меня вывел из размышлений звонок. неужто Лиля? точно, она. небось опять какая-то "сверхновость". я откашлялась, нажала кнопку ответа и невозмутимым тоном произнесла:
-да, что ты ещё хотела?..
-сейчас мне звонил Сергей и пытал меня насчёт тебя. прости, но... я сказала ему правду.
-какую такую правду?
-правду о Мише.
на секунду я онемела. и едва я снова обрела дар речи, как закричала:
-как??? зачем?! Лиля!!!
-что?.. он меня пытал! он меня едва до срыва не довёл!
я выдохнула и постаралась говорить спокойнее:
-и... что теперь?..
-теперь будет весело, - горько усмехнулась Лиля. - похоже, что сейчас он направляется к тебе для выяснения отношений.
-но что я ему скажу?!
-этого я не знаю, подруга. твой ухажёр, ты и разбирайся. мне мужиков хватило. готовься к встрече, короче. он разнесёт твою квартиру в пух и прах. гарантия - сто процентов.
-спасибо, поддержала, - процедила я.
-да ладно тебе! не беда, прорвёмся. удачи.
я попрощалась с Лилей, и тут меня охватил страх: что же меня ждёт? Серёжа может сделать со мной всё, что угодно. тем более, что он сейчас в ярости. но виновата в этом только я. это точно.
но всё-таки можно попытаться спокойно с ним поговорить, объяснить, обсудить... может, он всё поймёт. и мы вместе решим, что делать нам и мне в отдельности. лишь бы всё обошлось. лишь бы...
так, всё, спокойно, Марина, спокойно. всё будет хорошо. мы же взрослые люди. здравомыслящие. мы сможем мирно решить проблему. хотя, как я могу быть здравомыслящей, если я влюбилась в свою мечту, своего кумира?.. я же... ай, ладно. сейчас главное - спокойствие и рассудительность. спокойствие, только спокойствие...
звонок в дверь. а вот и Серёжа. смерть моя пришла. ладно, отбросим шутки. сейчас надо сделать так, чтобы не вышло крупного скандала. выдох... главное - не делать резких движений. тихонечко перемещаемся в прихожую, тихонечко открываем дверь... а там видно будет.
открыв дверь и убедившись, что это Серёжа, я произнесла:
-только давай без криков и истерик. я не хочу губить свои нервные клетки.
-я и не хотел... давай поговорим. просто поговорим.
-хорошо. будем здесь стоять или как?
-эм... давай переместимся на кухню. выпьем чаю...
-нет проблем. я пока поставлю чайник, а ты пока разувайся. чувствуй себя как дома, опять же.
Серёжа улыбнулся. я растянула губы в ответ, после чего направилась к чайнику.
наконец Серёжа вошёл в кухню и сел за стол. я поставила чашки, села рядом и сказала:
-с чего начнём?
Серёжа глубоко вздохнул. я видела, что ему тяжело. но он сам решил поговорить на эту тему. пусть выкручивается.
-Марин... начнём с того, что ты - моя девушка. и я хочу, чтобы ты была моей девушкой, понимаешь? я не хочу тебя терять. что это за влюблённость в кумира? ты же не маленькая. это глупо. а тем более, при мне.
тут пришла моя очередь вздыхать. что сказать? во что он может поверить?.. даже если я скажу правду, не факт, что она и ему покажется правдой.
-Марин?..
я молчала. я думала. что же сказать?..
-Марина!!!
-да, что?
-я ставлю тебе ультиматум: либо я, либо он! подумай, Марина! это важно!
ультиматум??? да как он мог..? мне ставить ультиматум из-за одного человека? вот это действительно глупо.
я вздохнула ещё раз и сказала:
-выслушай меня. я сейчас постараюсь всё тебе объяснить...


14 глава. Время. (Ветер)
я начала рассказывать старую добрую историю о моей влюблённости. когда Серёжа услышал, что всё началось, аж 1,5 года назад, глаза его расширились. я тогда испугалась, но он не промолвил ни слова. я продолжила повестование. я говорила долго, сбивчиво. не хотелось упустить что-то важное, не хотелось сказать что-то обидное. я рассказала всё, что вспомнила, не упустила возможности рассказать побольше о Мише. Серёжа слушал меня с какой-то излишней заинтересованностью в глазах. он не перебивал меня, разве что только иногда кивал.
когда я наконец закончила рассказ, я с облегчением вздохнула. Серёжа молчал. он задумался. с задумчивым выражением на лице он просидел очень долго. потом внезапно очнулся и произнёс:
-хорошо, Марин, я тебя понял. что ты предлагаешь делать?
-я предлагаю тебе дать мне время. мне надо всё обдумать, "взвесить". поверь мне, если ты меня поторопишь, лучше не станет.
Серёжа глубоко вздохнул. я видела, что ему в какой-то степени тяжело. я боялась представить, что творится в его душе. он молчал минут 10. я ждала его реакции. мне было важно знать, как он отреагирует. наконец Серёжа произнёс:
-ладно. я дам тебе время. сколько угодно. и я приму любое твоё решение.
последняя фраза далась ему тяжело. на его лице читалась необъяснимая боль. мне было его жаль. но я видела, чего он хочет. он явно желает лучшего будущего для меня. но я-то знаю, что он хочет, чтобы я была с ним. какой же он всё-таки непонятный...
не дожидаясь моего ответа, Серёжа встал и быстрым шагом направился в прихожую. я побежала за ним, пытаясь хоть что-то ему сказать, как-то его успокоить. хоть и знала, что он сейчас не захочет меня слушать.
Серёжа совсем уже было собрался уйти, но в последний момент он обернулся и спросил:
-Марин... а ты действительно его любишь?..
моё сердце болезненно сжалось. Боже мой, на какие мучения я его обрекаю... я во всём этом виновата, знаю. но если бы я могла что-то исправить сию секунду...
я вздохнула и ответила:
-да. очень.
Серёжа понимающе кивнул и ушёл. я закрыла за ним дверь и пошла в свою комнату. кое-как дойдя до кровати, я рухнула на неё и заплакала...


15 глава. Не сотвори себе кумира... (Гот)
прошло 2 дня. я сидела в своей комнате и смотрела на восток, где небо горело от наступающего рассвета. проигрыватель заучивал английский, беспрестанно твердя: "come back, my dream, into my arms, into my arms..." от Мишиного голоса у меня всегда ступор. именно поэтому я сейчас не моргая смотрела на рассвет.
"ты движешься сквозь тени к свету дня, не знаешь и не ведаешь меня..." проигрыватель, кажется, пытался донести до меня некую мысль. или просто это я не уследила за своей бурной фантазией?.. чувствую себя Аксаковым.
позвоню-ка я Лиле. она сейчас точно не спит. она ведь привыкла во время учебного года вскакивать под утро, чтобы успеть сделать много дел до вечера. и в начале каникул она ещё вскакивает вот так по привычке. так что если я ей сейчас позвоню, вероятность 99,99%, что она тотчас же возьмёт трубку.
и правда, не успела я отсчитать 3 гудка, как Лиля взяла трубку.
-да, Маринка, слушаю.
-это я тебя слушаю. рассказывай, какие новости?..
-особо никаких...
-а билеты? концерт на носу!!!
-билеты..? ах, да, точно... да купила я билеты, купила... на первый ряд.
-да ты что? - вот этого я точно не ожидала! - классно! какой следующий пункт плана?
-Маринка, о чём ты? никакого плана! всё делаем так, как велит интуиция. лично мне сегодня интуиция велит идти в магазин за цветами для Михаила Рувимовича..!
-да ладно? и что. идём прямо сейчас?
-ну, если ты настаиваешь...
-да, Лиля, я настаиваю! - взвизгнула я.
-ну, пошли тогда. я одеваюсь, и тебе советую.
-неее... я ещё не позавтракала.
-Маринка, ты до ужаса нелогична. давай завтракай, и жду тебя у выхода.
-конечно, конечно. а какие цветы будем покупать?
-ой, Марина! ну тебе ли не знать?.. конечно, розы! и обязательно алые!..
-ну да... ладно, пока!
после этого разговора я задумалась. сначала действительно не мешало бы позавтракать. только что у меня есть?.. наверняка ничего хорошего. я не приближалась к холодильнику уже давно. не хотела есть. ладно, пойдём посмотрим, авось на что-нибудь да наткнёмся.
в холодильнике тосковал кусок сервелата, а рядом стояла пятилитровая банка, на дне которой покоились два солёных огурца. слава Богу, что хоть хлеб есть. тогда это можно будет съесть. я же хотела быстро позавтракать. я думаю, что с таким количеством провианта у меня это получится.
на скорости комбайна "приговорив" всё, что осталось съедобного, я даже растроилась. денег лишних у меня нет, а есть больше нечего. придётся опять просить у кого-нибудь помощи. тяжело жить на каникулах, да...
когда я вышла из дома, я увидела, что Лиля тоскует, сидя на ступенях.
-Лиля! задумалась, что ли?
она тут же очнулась:
-а, Марин... да, немного есть. ну что, пойдём за цветами? кстати, хорошо, что мы идём сегодня. сегодня не так жарко. цветы не завянут.
-не рассуждай. пошли уже. и кстати, мы всё равно никуда не торопимся.
-логично. может, мороженого?
-у меня денег на него нет.
-ну ладно, на мои купим. пошли.
...Лиля в силу своего невысокого роста ходит на каблуках. я всё понимаю, конечно, но идя рядом с ней, я чувствую себя подругой сумасшедшей мазохистки. Лиля знает, что она портит своё здоровье, но всё равно продолжает это делать. логика русского народа, ничего не скажешь.
потихоньку доедая пломбир, я думала: а может, мы опоздали, и все алые розы на рынке уже распроданы? может, нам придётся идти на другой конец города за этим треклятым букетом? удовольствие не из приятных, знаете ли.
-мы ведь два букета купим? - на всякий случай спросила я.
-да, конечно.
-а сколько роз будет в одном букете?
-угадай!
-неужто семь?
-надо же, угадала! поражаюсь твоей соображалке, Маринка.
дальше мы шли уже в тишине. разговаривать было не о чем, да и не хотелось. рынок уже рядом. осталось совсем немного...
когда мы подошли к воротам, Лиля сказала:
-вот мы и "не торопимся". ладно, идём. только медленно. всё равно на время стометровку не бежим.
...когда мы наконец вошли в киоск, нас удивило то, что там никого не было. продавец, едва завидев нас, воскликнула:
-девочки! вы меня спасли! вы - первые посетители за сегодняшний день!
это заявление нас с Лилей немного ошарашило. впервые за годы нашей жизни с нами такое случается. Лиля подтолкнула меня: у тебя деньги, мол. я подошла к стойке и спросила:
-у вас розы алые давно стоят?
-да нет, часа три назад завезли.
-хорошо... нам нужны 2 букета по 7 роз, если вас не затруднит.
-что за вопрос, разумеется!..

из киоска мы уходили безумно довольные. у меня было такое ощущение, что больше мне в жизни ничего и не надо. а Лилины слова по дороге домой я запомнила надолго:
-мы будем круче всех фанаток на концерте! у нас розы есть!





16 глава. Мы оба это знаем... (Романс)
он меня любит... я его люблю... люблю, но не только его... всё так сложно... он не понимает... а я? он думает, я что-то понимаю?! о, нет, я ничего уже не понимаю. я устала понимать. вся эта ерунда с Мишей причиняет нам много боли. но могу ли я от него отречься? от того, кто даёт мне надежду на жизнь?.. могу ли? вряд ли.
если бы я не влюбилась в Мишу, что бы было? возможно, сейчас мы бы жили с Серёжей душа в душу, без ссор и выяснения отношений. а если бы мы с Серёжей никогда бы не полюбили друг друга, то... нет, я боюсь об этом думать.
Серёжа знает, что я люблю Мишу. но он не хочет с этим мириться. об этом знаю я. об этом знаем мы оба. об этом знает мой сон. но мы ничем не можем помочь друг другу. именно сейчас мы как никогда бессильны. увы...
но... если Серёжа любит меня, он же всё поймёт, верно? он постарается всё понять и принять так, как есть. только беда в том, что именно сейчас он упорно не желает с этим мириться. а я не желаю мириться с его поведением. мы должны друг друга понять. но как?..
Серёжа меня любит и не хочет меня терять. я прекрасно это понимаю. но что мне делать? я нахожусь... нет, я, скорее, закована в этот чёртов треугольник. и никуда не могу от этого деться.
я в тупике. в западне. стоп. это конец. мы бессильны что либо сделать. мы оба это знаем...




17 глава. Письмо. (В мои руки)
лист бумаги. ручка. и как источник вдохновения, его фотография на странице открытого фотоальбома. пора сделать то, что давно планировала - написать письмо Мише. это письмо я вложу в свой букет, который подарю ему после концерта. с чего бы начать?..
раздумия... строчки... ручка мелькает по листу, подобно солнечному зайчику. буквы появляются на бумаге с невероятною скоростью. вдохновение, полёт мысли... письмо для кумира... письмо мечте... письмо богу... вдохновение несёт руку вперёд, бумага скрипит... силы на исходе, сердце вот-вот выпрыгнет из груди... всё... ура... закончила.
вздохнув с облегчением, я принялась за чтение своего "письма".
"здравствуйте, Михаил Рувимович!
меня зовут Марина. мне 19 лет. я давно увлекаюсь Вашим творчеством, и я искренне восхищаюсь Вашим талантом. я клянусь, что никогда ранее не знала подобного Вам человека.
Михаил Рувимович, я знаю, что Вы сочтёте меня за очередную сумасшедшую фанатку. но я всё же скажу Вам правду. я давно влюблена в Вас. впервые я увидела Вас полтора года назад и пропала. Вы мне снитесь, я везде только Вас и вижу. Михаил Рувимович, я знаю, что я произвожу впечатление неразумной, но Вы должны понять меня правильно. Вы для меня - всё, и я пропаду без Вас, я это знаю.
я понимаю, что это письмо может остаться без ответа, но всё же прошу не оставлять его без внимания. я надеюсь на Вашу честность и порядочность. искренне Ваша..."
долгое время я была в ступоре, глаза слепо бегали по строчкам. неужели это моя рука? неужели это написала я? я решилась на это?.. не могу поверить... и всё же, я это сделала. я могу собой гордиться. что же, теперь осталось последнее..
я пришла на кухню, подошла к окну, на котором стояла ваза с букетом и положила сложенное вшестеро письмо за край фольги. дело сделано. можно со спокойной душой ждать концерта.
а всё-таки я молодец!




18 глава. Встреча с мечтой. (Красота)
...подойдя вплотную к дверям Дворца, Лиля отпустила мою руку и изрекла:
-пришли.
-вижу, - сухим тоном ответила я.
-не будь букой, Марин.
-я и не думала. мы что, так и будем здесь стоять до начала концерта?..
-идея, конечно, хороша... может, зайдём внутрь? на первом этаже была кафешка. надеюсь, за год она не исчезла.
-ну, давай зайдём.
внутри действительно осталось миловидное кафе под чудным названием "Незабудка". едва мы зашли, Лиля устремилась к ромбовидному столику у окна. я решила промолчать и последовала за ней.
-ты что будешь?
-фруктовое мороженое и пиво, - усмехнулась я.
-я серьёзно, скрипачка!..
-ладно, ладно... "Колокольчик" и пирожное с заварным кремом.
-угу.
Лиля удалилась к кассе. я уставилась в окно. совсем скоро я увижу Мишу... взгляд метнулся к часам - осталось 40 минут. никогда бы не подумала, что это повторится. в декабре позапрошлого года, уходя с концерта, я думала, что это случается со мной первый и последний раз. видимо, я ошиблась... и слава Богу. точнее, Мише.
-а ворт и я!..
передо мной стояла маленькая тарелочка с пирожным, пластиковый стаканчик с газировкой, а под ним красовалась бумажная салфетка с цветочками. натюрморт.
-спасибо, Лиль.
-угу. приятного аппетита.
-спасибо. и тебе того же.
-угу.
не думаю, что осилю целое пирожное. ну и ладно. что не доем, оставлю Лильке. хи-хи...
ух, ну вот и окончен наш "полдник". пирожное я, слава Богу, "приговорила" полностью. не пришлось мучать Лилю.
не успела я встать, как тут же пришлось бежать за Лилей, буквально летящей в залу.
-Лиль, ещё 20 минут осталось!
но она меня уже не слышала. пришлось идти в зал.
едва мы сели на свои места, как Лиля заёрзала:
-и что?..
-мы пришли намного раньше, чем надо, - ответила я невозмутимым тоном.
-знаю...
я махнула рукой и прикрыла глаза. максимум полчаса на здоровый сон. ещё бы так шумно не было...
-Мари-и-ин!
-что?
-может, поговорим?
-о чём?
-о тебе.
-а что обо мне можно сказать?
-странная ты, Марин.
-это не новость.
-а для Сергея - новость, да ещё какая...
-Лиль, не начинай. у меня прекрасное настроение. не вздумай мне его испортить.
-я и не думала. просто я...
-закрыли тему.

...наконец-то начался концерт. первые две минуты я не верила своим глазам. неужели я снова вижу Мишу?.. как-то сложно в это поверить. но я вижу... и слышу. это точно он. я буквально застыла, а глаза устремились на сцен.
теперь я могу смело заявить, что видела Бога... он сейчас передо мной. самый красивый... прекраснейший.
не помня себя, я подпевала уже по привычке. и так весь концерт. Лиля тоже подпевала, но настолько тихо, что я её не слышала и даже испугалась её исчезновения.
в конце концерта мы подошли к сцене. там стояла топа обезумевших фанатов. еле протиснувшись к сцене, мы положили на край букеты. и нас тут же снесло волной фанатов, вопящих песни и скандировавших заветное имя. Лиля буквально сгребла меня в охапку и пулей выбежала из зала.
-сумасшедшие... радует только то, что мы на концерт сходили, - изрекла Лиля, когда мы вышли на улицу. - теперь мы точно круты.
я кивнула, не в силах вымолвить хоть слово. у меня был шок. но я была рада хотя бы тому, что я была на концерте и видела Мишу. а слова здесь уже не нужны.


19 глава. Принять решение. (Расщеплённый разум)
по пути домой ожил мобильный. Серёжа, кто же ещё. я ответила, хоть и нехотя:
-да.
-я у твоего дома. жду тебя. я хочу поговорить с тобой.
я вздохнула.
-хорошо. я скоро буду.
он сидел у входа. я подошла и сказала:
-поговорим здесь. у меня делать нечего.
-Марин... я... я не знаю, что со мной происходит. я не хочу остаться один. я не смогу без тебя. вернись, пожалуйста...
я вздохнула ещё тяжелее чем в прошлый раз.
-Серёж, ну ты же понимаешь... всё не так просто...
-а что просто?.. бросить и забыть?
-нет, нет... ты знаешь, что я не в состоянии принять решение сию секунду. это очень тяжело.
-и что нам тогда делать?..
я задумалась. а ведь надо что-то делать. но не сейчас. ах, я же совсем забыла!..
я улыбнулась:
-всё будет хорошо. я знаю, у кого спросить совета. этот человек мне точно поможет.
Серёжа попытался изобразить улыбку, но у него не вышло, и он опустил голову, чтобы я не видела выражения его лица:
-ладно. я буду ждать твоего решения.
-хорошо. до встречи?..
-до встречи.

...дома мне сразу захотелось спать. все сегодняшние события меня порядком утомили. мне хотелось забыться. кое-как отмыв косметику и стянув платье, я упала в кровать. зарывшись в одеяло с головой, я закрыла глаза и погрузилась в темноту...

всё повторяется. хотя... нет. что-то не то. он передо мной. но холода в его глазах я не вижу. и огорчения тоже. он смотрит на меня с неким изумлением. он думал, что я не приду.
-Миш... мне надо с тобой посоветоваться.
он горько усмехнулся:
-если я только смогу тебе что-то посоветовать...
-я знаю, что сможешь. поэтому я и пришла.
он отвёл глаза, словно ища поддержки. он был в замешательстве. я взяла его за руку.
-мне нужна твоя помощь, понимаешь?.. это срочно. это касается нас. тебя, меня...
он взглянул на меня исподлобья:
-предположим, я согласен. что я должен тебе сказать?..
-ей-богу, как маленький... ты и сам прекрасно знаешь. посоветуй, как мне быть. меня просят вернуться...
он засмеялся:
-что я могу посоветовать?.. да ничего. скажу тебе только одно, - он заглянул мне в глаза, - манипулировать тобой я не имею права.
-и что мне тогда делать?.. пойми, я в отчаянии. мне никто больше не может помочь, кроме тебя.
он взглянул на меня с интересом. так, как будто не ожидал этих моих слов. задумался. надолго задумался. и вдруг сказал:
-все свои проблемы ты должна решить сама. ты сама должна понять, что тебе важнее. и, да, если что, я не обижусь.
-мне проще разорваться пополам, чем решить свои проблемы, - пробормотала я.
-неправда. всё решаемо. надо только захотеть.
-ты уверен?.. - я взглянула на него испытующим взглядом.
-ну конечно.
-тогда спасибо.
-было б за что.
я засмеялась.
-за всё.


20 глава. Без чувств. (Галатея)
эти мысли не дают мне покоя. я разрываюсь между двумя углами в треугольнике вне возможности забиться в свой угол и переждать. без меня ничего не решится. они не смогут ничего решить без меня. так как ничего не знают даже друг о друге, не говоря уже о моих запутанных чувствах.
зачем мне возвращаться?.. и наедине с собой, и вместе с Серёжей я всё равно мучаюсь из-за Миши. если я вернусь, неужели что-то изменится?.. я точно знаю, что нет. это невозможно. идеал у каждого свой. в моём случае их двое. разрываться между двумя идеалами и нелогично, и просто глупо. но ничего не поделаешь. я не могу забыть ни того, ни другого. и не смогу, даже если очень захочу.
да, я дура. я полная идиотка. без права на выбор. без чувств. без настоящих чувств. невозможно двух людей любить одинаково. а я смогла. получается, что это ненастоящая любовь. я ни одного из них не люблю. но как же тогда это назвать? помутнение рассудка? тогда это точно бред. а я точно идиотка.
с логичной точки зрения на это смотреть не выходит. ибо я и так знаю, что с Мишей мне никогда рядом не быть, а с Серёжей - хоть сейчас замуж выходи. а вдруг получится, что я никогда последнего и не любила?.. и что тогда? как я тогда буду с ним жить? какая семья, какие отношения с нелюбимым человеком?!
Серёжа сам меня обрёк на эти мучения. он появился и загнал меня в угол. я не имела права на кого-то другого. и вдруг появился Миша. и в попытке вытащить меня из этого угла, он меня загубил. я не могу не думать о нём, если думаю о Серёже. Серёжа - единственный виновник всего этого. а я - потерпевшая. увы, так и есть. но Серёжу я не имею права предавать. он - мой Создатель. он подарил мне настоящую любовь и новый взгляд на жизнь.
оставить Серёжу я не могу. я знаю, что он меня любит. и я вижу, как ему плохо. но я люблю Мишу (наверно). и в то же время не могу сидеть и ждать чего-то в то время, когда Серёжа буквально без меня погибает. я должна его как-то выручить. я должна что-то сделать. вернуться - это один из вариантов. но верен ли этот вариант?..
вот и получается, что я в тупике. в треугольнике между двумя углами. я в силах превратить этот треугольник в прямую линию. но не могу обрезать ни первый, ни второй угол. не могу заставить кого-то страдать больше. не одна я в западне. но вырваться и оставить кого-то на погибель я не могу...




21 глава. За спиной. (Грех уныния)
за завтраком мне позвонила Лиля. конечно, мне не хотелось с ней разговаривать, но показывать свою обиду я побоялась. я же знаю её воинственный нрав.
-доброе утро, Маринка! ты занята?
-занята. поглощением завтрака. ты чего-то хотела?
-да, хотела. хотела с тобой поговорить. ко мне только что приходил Сергей. мы разговаривали с ним о ваших отношениях. он очень хочет тебя вернуть и попросил у меня совета.
-и что же ты ему посоветовала?..
-в первую очередь - не вести себя как тряпка. и перейти наконец к решительным действиям.
-а что такое "решительные действия" в твоём понимании?
-ну... цветы, конфеты, необычные поступки... и, в конце концов, он давно уже хочет на тебе жениться.
я выронила из руки ложку.
-а... так, значит. а почему ты не спросила меня? ты думаешь, мне это нужно?
-не знаю, не знаю... мне кажется, в первую очередь это нужно ему.
-...всё-таки забыли меня спросить. делать вам там больше нечего. не надо рассказывать мне про пламенную любовь, я всё знаю. если ещё раз без моего ведома что-то натворишь - считай, что общаться нам больше незачем.
в запале я бросила трубку. вот тебе и подруга. врагу такую не пожелаешь. а если и пожелаешь, в качестве шпиона, например, она Родину продаст, но ничего полезного точно не сделает.
значит, Серёжа хочет, чтобы я стала его женой. я не против, нет. но треугольник всё равно остаётся. о Мише забыть я вряд ли смогу. только это никого не волнует. все хотят выдать меня замуж и, так сказать, избавиться от меня. я, наверно, рада. или как там это называется?..
спокойствие, только спокойствие. ничего страшного пока не случилось. а если и случится, то это будет полностью вина моей подруги. я ни в чём не виновата, это точно. потому что замуж выходить я не намерена. уж извините.
"дьявол наденет белое платье и возьмёт в руки цветы..." видимо, именно с таким настроением я буду выходить замуж. торопят меня, видите ли. куда бежать-то? лично я никуда не опаздываю. а если и опоздаю, отвечу за свой проступок.
аппетит пропал. отправив завтрак в холодильник, я отправилась в комнату, дабы переварить происходящее и спокойно его забыть. если оно забудется, конечно...


22 глава. Последний шанс. (Чёрно-белое)
...но тут в дверь позвонили. причём с такой настойчивостью, что я даже удивилась. раньше ко мне никто так не рвался. без посторонних мыслей я открыла дверь. Серёжа. лицо серьёзное. сразу видно, зачем человек пришёл.
но я не подала виду. я улыбнулась и сказала:
-здравствуй. заходи. я рада тебя видеть.
говоря по-честному, я Серёжу была действительно рада видеть. но только отчасти.
мы прошли на кухню. я заварила чай и села за стол. Серёжа сидел с отстранённым видом, но его робость меня не напрягала, а наоборот, даже облагораживала.
-зачем пришёл-то?
Серёжа молчал. видимо, подбирал слова. для такого серьёзного шага одних только четырёх слов не хватит, я понимала. мне этого, повторюсь, не хотелось. но назад дороги не было. враг уже допущен в наш лагерь. и пусть он делает там всё, что хочет. и пусть Серёжа меня забирает, увозит за тридевять земель... ведь этим он всё равно ничего не разрешит.
-Марина, я долго размышлял. над своим поведением, над твоим поведением. я не знаю, кто из нас виноват, кто прав. мне и не нужно это знать. я не хочу выяснять отношения. я хочу поставить точку во всей этой ссоре, да и вообще... Марин... выходи за меня замуж.
почему-то у нормальных девушек во время таких слов сердце уходит в пятки. моё же продолжало мерно биться. я посмотрела на Серёжу исподлобья и спросила:
-ответ требуется сию же минуту?
-нет, конечно. - мне показалось, или он улыбнулся?..
я вздохнула:
-хорошо. дай мне время до завтрашнего дня. я всё решу, обязательно.
мы попрощались, и я спокойно вздохнула. всё самое страшное позади. теперь остался сущий пустяк - принять решение.
весь день я провела в ожидании вечера. смотрела телевизор, читала газету. и в конце концов дождалась. я была настолько горда собой, что мне даже не хотелось ложиться спать. но придётся. ибо бодрствованием я ничего не решу. так что спать, спать и ещё раз спать.

всё повторяется до мелочей. только сейчас он смотрит на меня с необъяснимой грустью. так, как будто теряет меня навсегда. я произнесла:
-ну... вот и всё. я пришла попрощаться.
он среагировал спокойно. даже более чем. я продолжила:
-но я всё равно тебя люблю. ты же знаешь... прости меня. у меня не было иного выхода.
он обнял меня. я чувствовала это так явно, как никогда. его тепло, его обжигающее дыхание.
-я буду тебя ждать.
я едва не заплакала, представляя что со мной будет, если я больше никогда не почувствую этого тепла. даже во сне. я вдохнула как можно больше воздуха, чтобы голос не дрожал, и сказала:
-главное, чтобы ты вернулся. хотя бы через год, через три, через пять. ты же знаешь, что без тебя я всё равно не смогу.
сдерживая подступающие слёзы, я прижалась к нему настолько, насколько могла. я не знала, хватит ли мне этого тепла на всё то время, что он не будет мне сниться. но я просто ощущала потребность в этом тепле. я могла не просыпаться. но скоро утро. у меня мало времени.
-я буду любить тебя вечно. только будь рядом, пожалуйста.
его спокойное дыхание прозвучало как согласие с моей просьбой. и я больше не могла сдерживать слёз. они предательски потекли по щекам, а ком в горле на секунду перекрыл дыхательные пути. я плакала, плакала, плакала... у меня больше не было сил сохранять спокойствие.
его реакция была более чем нормальной. он опустил руки и сказал, усмехнувшись:
-вот только не заставляй меня плакать.
я проглотила подступивший к горлу ком и прошептала:
-извини. я не хотела.
на секунду я почувствовала его дыхание у самого уха. всё тело свело, включая голосовые связки. я не боялась этого, а даже радовалась. но то, что это скоро кончится, опять ввело меня в ступор.
...а у него необыкновенно сладкие губы. я почувствовала это как никогда явственно. но самое главное, что я это запомнила. наверно, это я и буду помнить после того, как взявшийся невесть откуда холод дал понять мне, что это был сон.

я проснулась и ощутила на своих глазах слёзы, а на губах - сладкий привкус. плакать мне больше не хотелось. видимо, все слёзы я выплакала во сне.
наступало утро. небо становилось оранжевым, таяли звёзды, и в глаза били первые лучики солнца. я вздохнула, встала, подошла к открытому окну и вдохнула утренний июньский воздух. сегодня у меня начинается новая жизнь. и я её не боюсь.


23 глава. Всё по-другому. (Орфей)
...-ну что, Маринка?.. поздравляю. ты теперь замужняя дама, - сказала мне Лиля, когда мы вышли из загса.
на мне было платье серо-голубого цвета. таково было моё желание. я хотела платье именно такого цвета, и никто не смог меня переубедить. таким образом я отдавала дань своему... нет, не прошлому, а просто человеку, который на время исчез из моей жизни. он не снился мне уже неделю. я не придавала этому особого значения, но всё-таки решила выйти замуж в платье любимого цвета.
я вздохнула с облегчением. наконец-то кончилась дребедень с документами, кольцами... теперь на безымянном пальце моей правой руки красовалось тонкое, почти незаметное при тусклом свете солнца в облачную погоду, золотое кольцо. да, я теперь жена. у меня теперь есть штамп в паспорте на четырнадцатой страничке. теперь моя жизнь начнётся заново, и всё будет по-другому.
Серёжа подошёл сзади и сказал:
-поздравляю.
я усмехнулась:
-и тебя так же.
мы поехали в кафе. там нас ждали все, кому было не лень прийти: гости, друзья, близкие... а ещё нас там ждал сюрприз: в кафе вовсю играла музыка в исполнении моей любимой группы. мою реакцию было сложно предугадать, но мне стало немного не по себе, когда я снова услышала Его голос. наверно, я просто отвыкла.
во время танцев я осталась сидеть за столом. вдруг ко мне подошла Лиля, державшая за руку Олега. я едва не поперхнулась вином:
-вы что, решили воссоединиться?
Лиля замялась, а Олег приосанился и сказал:
-да, мы помирились. мы даже подали заявление в загс. так что приглашаем вас на нашу свадьбу.
я захлопала в ладоши, совсем как маленькая девочка:
-конечно, конечно! с радостью!
всё дальнейшее торжество, казалось, крутилось уже вокруг Лили и Олега. но я не придавала этому значения, я просто радовалась за подругу, радовалась её счастью. даже собственная свадьба мне была уже безразлична.
после праздника я намеревалась бросить букет. мгновенно у меня за спиной образовалась толпа девушек, желавших выйти замуж. я крепко зажмурилась и бросила букет что есть силы. и тут же раздался оглушительный смех. я открыла глаза, обернулась и увидела, что мой букет поймала Лиля. она заливалась счастливым искренним смехом. я тоже засмеялась, подошла к Лиле и обняла её:
-будь счастлива.
и тут я услышала голос Олега:
-дорогие Марина и Сергей!.. в этот праздничный день мы хотим пожелать вам счастья, искренней чистой любви и, конечно же, взаимопонимания. да, мы с Лилей тоже собираемся расписаться. но вы - самая красивая пара из всех, что мы видели. нам с вами никогда не сравниться!..
все зааплодировали, а Лиля чихнула. у меня в голове невольно мелькнуло: "правду сказал".
когда всё закончилось, мы вернулись домой. по пути домой в моей голове не было ни единой мысли, кроме как о прошлой жизни.
да, я вышла замуж. я начала новую жизнь. да, я попыталась забыть Мишу. и у меня это не получилось. я только сейчас всё поняла. даже если я уеду в другую страну, приму другую веру, Миша навсегда останется в моём сердце, и я всегда буду считать его самым красивым мужчиной, своим идеалом. он навсегда останется моим Богом, а я навсегда останусь его верной поклонницей. он навсегда останется моим Орфеем. и я навсегда останусь его Эвридикой...

@темы: Otto Dix