Название:У любви нет границ
Author: L_Annada l-annada.livejournal.com/
Fandom: In Extremo, Lacrimosa
Paring: Tilo Wolf / Айнхорн -Миша(In Extremo)
Rating: NC-17
Disclaimer: Все события вымышлены мною и не имеют отношения к реальным лицам, описанным в тексте
Warning: RPS, AU, ненормативная лексика
From author: В этом тексте всё посвящено эмоциональному фону. Я не спорю с тем, что рассказ довольно груб. Много вещей, описанных в нём, находятся вне моей компетенции, так что я признаю то, что в тексте возможно множество ляпов. Я писала это на эмоциональном подъёме. Так что в правдоподобность конструкции особо вдаваться не следует, а то испортите впечатление от содержания))) Удачи.
Summary: Тило Вульф случайно узнал о существовании Айнхорна. Последствия оказались непредсказуемыми…))
Глава 4.
читать дальшеПокинув кухню, Миша далеко не сразу пошёл спать. Сначала он скурил полпачки сигарет, сидя на балконе и глядя на звёздное небо. В голове царил полнейший хаос, и ни одну мысль он не мог додумать до конца. А мысли в неё лезли, к тому же, самые разнообразные. Какие попало мысли. Например, про кота. Того самого, которого он так и не завёл. Отчаявшись осмыслить произошедшее, Айнхорн всё таки лёг. Он заснул сразу, - всё таки он был пьян. Тем не менее, утром он без труда проснулся довольно рано - надо было ехать в студию на запись. Пока пил кофе, думал о Тило. Айнхорн с удивлением отмечал, что его отношение к Тило после вчерашнего откровения не испортилось. В любом случае, даже, если то что Пюмонте говорил, было правдой, в чём, впрочем, Айнхорн не сомневался, Тило вёл себя абсолютно адекватно. В качестве эксперимента, Айнхорн решил ему позвонить. Для наглядности, как он про себя подумал. Набрал номер. Трубку долго не снимали. Секунд через двадцать на другом конце мобильной связи раздался заспанный голос Вульфа:
- Доброе утро, Сатана.
Айнхорн удивлённым тоном спросил:
- Тило, ты что, спишь, что ли?
- Уже не сплю, спасибо тебе, Сатана единорогая, - ответствовал Вульф, выговаривая слова уже более чётко.
- Подымай свою жопу, дрыхло, в гробу выспишься, - рассмеялся Айнхорн.
Тило простонал:
- Бля... По иронии судьбы, я скорее всего окажусь бессмертным... Чего тебе надобно?
Айнхорн был доволен результатом своего эксперимента. Поведение Тило абсолютно соответствовало нормальному поведению разбуженного друга.
- Не поверишь, Тило. Ничего. Я просто так позвонил. Спи дальше. Извини, что разбудил.
- Айнхорн, ты гнида, - сообщил Тило, - и я тебе отомщу.
- Ай, Тило, не пугай меня голой жопой, - тут Айнхорн представив это в аспекте сложившейся ситуации, не удержался от смеха. - Из тебя такой же мститель, как из хуя, извини меня, ложка. Иди спи уже, я поехал записываться.
- На какой стадии твой альбом? - не обратив внимания на словеса Айнхорна, поинтересовался Вульф.
- На заключительной. Через две недели релиз.
Тило присвистнул.
- Ну ты и конспиратор, Михаэль... С тобой в комплекте должен идти дешифровщик. Ты со мной и гуляешь и бухаешь, а об альбоме ни слова. Аж обидно... Такое, что ли, говно получилось, что и друзьям показать стыдно?
Айнхорн хихикнул. Ему было весело.
- Не сцы, Тило. Коль уж не спишь, приезжай к нам в студию, послушаешь. Поприсутствуешь, так сказать в процессе создания истории...
- Миша, ты псих. Но мне действительно интересно. И раз уж ты меня разбудил и пригласил , то будь любезен, заедь за мной. Я не знаю, где вы записываетесь.
Айнхорн без задней мысли согласился. Он был уже с головой погружён в мысли о музыке, для того, чтоб классифицировать просьбу Вульфа, как нечто не само собою разумеющееся.
Пюмонте и Моргенштерн приехали в студию раньше всех. Они решили перестраховаться и проверить готовность своих инструментов к записи ДО того, как приедет Айнхорн. Они допускали вероятность того, что когда Айнхорн явится, он будет бешенным и начнёт орать с порога, вместо того, чтоб работать.
- Как по твоему, Андре, - поинтересовался Моргенштерн, прикручивая тарелку к барабанной установке, Айнхорн начнёт сегодня свой день с ругани или с дутья?
Андре усмехнулся:
- Эта гадина, я полагаю, превосходно скомбинирует одно с другим, в вольной форме перескажет свою интерпретацию вчерашних событий всем остальным, запорет почти готовую песню, а потом схавает наши с тобой мозги, крича, что это всё из-за нас - долбоёбов, а в конце снова обидится и уедет домой страдать от мировой несправедливости.
- Да ты поэт, Андре! - с восхищением протянул Райнер. Тебе б книги ужасов писать, а не на волыне дудеть...
- Ужасы, говоришь? - Хмыкнул Пюмонте. - А ты представь себе, что вот треплемся мы с тобой сейчас и вдруг внезапно влетает Айнхорн с невыспавшейся рожей и орёт с порога, что хочет нашей крови, достаёт из кармана наш контракт и демонстративно, с упоением рвёт его на тысячи мелких кусочков, посыпая ими наши с тобой головы.
- Типун тебе на язык, Андре. Я всё ж таки люблю In Extremo, - ужаснулся Райнер. Не дай бог...
- Ты сам просил ужасов - вот и получай. Но, всё-таки, советую тебе, когда придёт Миша, не поддавайся на его провокации. Так, на всякий случай...
Через полчаса в студию начали съезжаться остальные. Сначала приехал Пфайфер, затем Ланге, а спустя некоторое время, подтянулись и Люттер с Флексом. Не было только Айнхорна. Пюмонте с Моргенштерном начали предчувствовать недоброе. Спустя час, они уже начали нервничать не на шутку, и Райнер, мотивировав тем, что они с Айнхорном вчера основательно поссорились, попросил Флекса позвонить ему. Айнхорн трубку не взял. "Не к добру это", - пробормотал Пюмонте. Он начинал чувствовать себя виноватым из-за своей дурацкой инициативы... "На кой хрен, - думал он, - мне надо было лезть в это? Правду говорят что лучшее - враг хорошего..." Каково же было их с Райнером изумление, когда вскоре распахнулась дверь, и в неё влетел улыбающийся чуть ли не всем телом Айнхорн, таща довольно-таки растрёпанного Тило за локоть, и при этом...извиняющийся за опоздание! Пюмонте чуть не свалился с табуретки, на которой сидел, а Райнер подавился минералкой и закашлялся.
- Извините, ребята. Я заезжал с утра за Тило и мы попали в затык по дороге сюда. А телефон я забыл... Я знаю, что я мудак, но давайте начинать - время оплачено. Что-то в Мишином поведении показалось Пюмонте уж очень подозрительным, но он не смог уловить, что именно, так как Айнхорн как-то уж слишком бодро и торопливо натянул на голову наушники и начал запись. Тило же, чувствовал себя как дома, одетый в красную футболку с надписью "XYЙ", значение которой он понимал довольно смутно, разорванные на коленях джинсы и ковбойские сапоги, развалился на кожаном диване и пил пиво из банки. Его волосы были не собраны и на глаза падала длинная выбеленная чёлка. Он с удовольствием слушал мощный голос Михаэля и был абсолютно счастлив. Через пять минут Айнхорн ни с того ни с сего вместо слова "корона" в песне "Frei zu sein" спел слово "вагина". Очень этому удивился, затем, под аккомпанемент затихающей музыки, задумчиво добавил: "по моему я что-то путаю..." Они начали сначала. На этот раз ему не покорилось словосочетание "бесстрашный король", загадочно трансформировавшееся в "кашемировый поддон". Они с Тило заржали как сумасшедшие. Айнхорн сквозь смех еле из себя выдавил:"Тило, заткнись, - мне кажется, мы палимся..."
Теперь Пюмонте понял, что именно смутило его в Мишином поведении. Как же он сразу не заметил, что эти два идиота припёрлись в студию укуренные до безобразия...
- Ах вы засранцы! - заорал он. - Мы тут полтора часа ждём, нихера не делаем, а вы уже успели надолбиться по полной с утра пораньше! Господи! Дай мне терпения! Миха ты клинический идиот! У тебя мозги вообще есть?! Я начинаю в этом сомневаться! У нас релиз, блядь, на носу, а ты творишь чёрт знает что!!! Как это прикажешь понимать?!!
Айнхорн с трудом перестал ржать, взял в руки микрофон и скомандовал:
- А ну прекратить орать на капитана! А то я вас всех...ээ.. Тило, что я их эээ?
Тило сквозь смех подсказал:
- Проклянёшь!
-О, точно! Согласился Айнхорн. - Заткнитесь, а то я вас прокляну! Хотя, пожалуй, я вас и так прокляну. Он взял в руки лютню и начал наигрывать "Zauberspruch".
Группа подхватила мелодию. Эту песню они кое как записали. Вдруг Айнхорна охватила жажда действий и он поспорил со своей группой на досрочное окончание сегодняшней сессии, что прямо сейчас он запишет с первого раза никак не удававшийся ему до того "Requiem". Самое удивительное было в том, что он таки его записал! С первого раза. Спел так, что Тило аплодировал стоя, а Пюмонте без лишних слов сдержал обещание и отпустил их восвояси, объявив сессию закрытой.
Непонятно зачем, вытерев руки о полотенце, Айнхорн предложил: а почему бы нам не прогуляться? Например в парке? Он выхватил банку пива у Тило, и, выпив за один присест половину, спросил: "Идёшь?"
- Ага. Я в парке уже лет двадцать просто так не гулял. Там готы ходят...
- А давай мы сейчас этим готам устроим готику! - Хищно осклабился Миха.
- Эй! Поаккуратнее! - Осадил их Моргенштерн, - смотрите как бы вам милиция "готику" не устроила!
Пюмонте сплюнул на пол.
- Райнер, пойдём их отведём до машины, а то проблем не оберёмся. Это пиздец! Как дети малые.
- Андре! Сбавь обороты! - прикрикнул Айнхорн. - Ты себя припомни пьяным или обдолбанным, святая жопа, думаешь сильно отличаешься?
- По тому-то и хочу проконтролировать - пробурчал Пюмонте. Иногда это заканчивается не по сценарию...
Они вчетвером вышли из студии и пошли сквозь небольшой парк с фонтаном. То, чего опасался Пюмонте началось, когда Тило увидал много свежескошенной травы, сгребённой в большую кучу.
- Ну всё, Айнхорн, я тебе всё-таки отомщу за мой прерванный сон! И с боевым кличем завалил Миху в эту кучу.
- Ах ты чёртов дьявол! Заорал Миха, барахтаясь в куче. Я тебя сейчас поймаю, сволочь, посмотришь, кто сильнее!
Когда Айнхорн поднялся, весь в траве, Тило запрыгнул ему на спину и заорал:
- Ха! Ты теперь мой конь! Нет! Ты мой единорог! Бля, я катаюсь на последнем единороге! А ну давай, коняка рогатая, вези меня по радуге в Вальгаллу!
Как ни странно, конечный путь поездки оказался не Вальгаллой, а всё той же кучей.
- Блядь, это пиздец... протянул Пюмонте, глядя на этот беспредельный идиотизм.
- И возразить нечего, - ответил Моргенштерн. Надо их ловить, пока дурку кто не вызвал...
Они поймали их на коробку пирожных, которую Тило с Айнхорном благополучно съели, сидя на заднем сидении такси, везущего их к Михе домой под чутким руководством Пюмонте.
- Слава богу, - отёр Андре пот со лба, уложив этих двух, как он выразился "великовозрастных придурков" спать. Они так гармонично уместились на полутораместном диванчике в прихожей, что в свете вчерашних событий и Мишиной реакции на них, Пюмонте мстительно ухмыльнулся... - Когда Айнхорн откроет свои ясные очи, то Тило будет либо очень хорошо, либо очень плохо... Но скорее второе. Ох не завидую я ему! Хотя, так ему и надо, пусть познает и тёмную сторону Мишиного характера, хе-хе... С другой стороны, если б всё было так безнадёжно, то вряд ли б Миха начал своё утро таким образом, чтоб к вечеру оказаться в одной кровати с Тило... Ладно, что строить догадки, завтра всё увидим собственными глазами.
Завтра ничего нового не произошло, ибо Тило проснулся на полу. Они замечательно провели весь остаток дня вместе. К вечеру, Тило уехал, после чего они не виделись несколько дней, и Айнхорн, с удивлением начал осознавать, что сильно соскучился по Вульфу. А потом Айнхорн заболел. Как-то вечером, по дороге домой, Миха попал под сильный дождь. Он был в лёгкой курточке и промок до нитки. Уже ночью он понял что заболел, а наутро он понял, что заболел серьёзно. Всё тело ломило, голова была чугунной, в горле пекло так, что не возможно было проглотить даже слюну. Попытка подняться не увенчалась успехом. Он, с трудом двигая руками, нашарил на полу мобилку и набрал Пюмонте - своего самого близкого друга.
- Андре, привет. - С трудом проговорил Айнхорн в трубку.
- Миха, это ты?
- Я.
- Что у тебя с голосом? Ты заболел? - Встревожился Пюмонте.
- Да.
- О Чёрт! Насколько тебе плохо?
- На все сто, Андре. Купи мне таблеток каких-нибудь, я не могу встать.
- Чёрт, Миша, всё это очень плохо. Я в данный момент нахожусь в трёхстах километрах от твоего дома, и, к сожалению, раньше чем через три часа, добраться до тебя физически не смогу...
- Пюмонте, это не обязательно должен быть ты. Попроси Райнера, да хоть кого-то! Мне сложно говорить, Андре...
- Конечно, Миха, не волнуйся... Я сейчас кого-нибудь к тебе пришлю... И врача... Спи, только телефон далеко не убирай, я перезвоню.
- Спасибо, Андре... - простонал Айнхорн, бессильно распластавшись на кровати.
Из тяжёлого болезненного сна Айнхорна вырвал звонок во входную дверь. Завернувшись в одеяло, - его бил озноб, - он с трудом дошёл до входной двери, открыл её и увидел крайне встревоженного Тило с пакетом в руке.
- Иди быстро ложись в постель, - при виде болезненного лица Миши скомандовал Вульф. - Я сейчас всё сделаю. Скоро должен приехать врач.
Миха завалился спать. Три дня он провёл в каком-то мучительном бреду, ничего не соображая и ощущая лишь жар, боль и дискомфорт во всём теле. На четвёртый - ему стало легче. Оказывается, что всё это время Тило находился рядом с ним, всячески облегчая его страдания, и не собирался никуда уходить до полного Мишиного выздоровления. Они провели вместе ещё три дня, и наконец, убедившись, что Айнхорн полностью здоров, Тило с неохотой понял, что настало время расставаться. Он уже так привык постоянно быть рядом с Мишей, в любой момент иметь возможность взглянуть в его лицо, в его удивительные глаза, подойти к нему, прикоснуться к его коже, что не в силах был представить, как будет дальше жить без него и что вообще ему делать.
Айнхорн же был очень благодарен Тило за оказанную помощь, но, поскольку он был напрочь лишён сентиментальности, то расценивал уход Тило, как сам собою разумеющийся финал. Поскольку Тило в его присутствии не проявлял своих истинных чувств, то Айнхорн постепенно начал упускать из вида тот факт, что Тило в него влюблён.
Миша проводил его до пустынного скверика, с другой стороны которого обычно останавливались таксисты. Ему почему-то было немного грустно, но он не понимал причины.
После того, как они с Тило попрощались, после всех слов благодарности и рукопожатий, Тило, неожиданно, на один краткий миг, припал своими губами к губам Миши в очень быстром, но очень нежном поцелуе…
Тут же взглянул в его расширившиеся от удивления голубые глаза, и, пока Айнхорн справлялся со ступором, быстро зашагал через сквер, в котором не было ни одной живой души, помимо вездесущих голубей.
На удивление, Айнхорну не было неприятно. Он просто очень удивился, и долго не мог прийти в себя. Он глядел Вульфу во след, до тех пор, пока тот не скрылся за поворотом, а потом развернулся и пошёл домой. Мозг и сердце спорили. Миша понял, почему ему было грустно, - он просто не хотел расставаться с Тило. Когда Айнхорн вернулся домой, то ему показалось, что в квартире слишком грустно. Как-то через чур пустынно и одиноко… Скучно. Мозг пытался доказать сердцу, что любовь между двумя взрослыми мужчинами аморальна, нелогична и вообще несостоятельна, как идея, но сердце упорно твердило, что без Тило плохо…что ему нужно позвонить…чем быстрей, тем лучше…и пригласить к себе…
И поцеловать……
Ведь было так приятно…
Миха не на шутку задумался над этой новостью, продиктованной сердцем. Не в его характере было тщательное взвешивание всех «за» и «против», но в данном случае и ситуация была не характерная. Когда за окнами совсем стемнело, Айнхорн почувствовал, что одиночество и ничего не деланье по вечерам, кроме пьянок и гулянок, его наконец погубит. Он решился. Набрал номер Тило и с замирающим сердцем принялся ждать ответа.
Тило снял трубку и очень осторожно произнес «Алло», здраво предполагая, что у сегодняшней ситуации, спровоцированной им, есть как минимум две концовки – очень хорошая и очень плохая.
- Тило, это я. Ты занят?
Тило с облегчением вздохнул, - в голосе Айнхорна не было ни нотки агрессии. Если там и было что-то, то только тревога либо нервозность.
- Не особо, - ответил он, - а что? Что-то случилось?
- Хм… Сложный вопрос. Неоднозначный… Хотя, да. Случилось. Ты можешь ко мне сейчас приехать?
- Да, конечно, сейчас буду.
Через двадцать минут Вульф был уже у Миши под дверью. Как только эта самая дверь за ним захлопнулась, Айнхорн подошёл к нему, обнял его и поцеловал. По настоящему, без опаски и без оглядки.
Тило чуть не умер – сначала от шока, а потом от счастья.
Опомнился он лишь тогда, когда Миха подхватил его на руки и перенёс на свою кровать.
Миша наконец взглянул на Тило как на сексуальный объект. Сколько же в нём было изящества! Такие тонкие черты лица, такие огромные чёрные глаза... Он казался таким хрупким, таким нежным, что, казалось, его можно было нечаянно сломать одним неловким прикосновением. Его волосы, в основной массе чёрные, растрепались, а белая чёлка выбилась из всегда такой аккуратной причёски... Айнхорн почувствовал в нём почти что женскую сексуальность.
А Тило пожирал Мишу своим взглядом. Он просто физически ощущал силу, идущую от него. Тило тонул в бездонных Мишиных глазах и не хотел спасения. Айнхорн поднял руку и провёл тыльной стороной ладони по щеке Тило. От этого прикосновения на Тило накатила такая жаркая волна возбуждения, что, казалось, он может получить оргазм. Как же долго он этого ждал! Как же сильно он его хотел! А Миша, тем временем, принялся кончиками пальцев ощупывать его губы. Затем, он ловко расстегнул три верхние пуговицы рубашки Тило и стянул её с его плечей. Его взору открылась гладкая, абсолютно безвлолсая грудь с маленькими розовыми пятнышками сосков. Миша провёл пальцем по ключице Тило, спустился вниз и легонько сжал сосок. При этом Тило не смог сдержать стона наслаждения. Айнхорн нежно взял его руку в свою, поднёс к губам и поцеловал. Поцеловал так нежно, будто рука Тило была сделана из пепла, а потом приложил её к своей туго натянутой ширинке. Тило погладил эту твёрдую выпуклость, и Айнхорн опять припал к его губам в мягком, лёгком и удивительно нежном поцелуе. Когда они оторвались друг от друга, Айнхорн обнял Тило и прижал к себе. Он гладил его по волосам, по плечам, по спине, вдыхая аромат его духов, лёгкий и чуть горьковатый...
Потом они разделись и завалились в недра мягких шёлковых простыней. Айнхорн исследовал тело своего партнёра, целовал розовые соски, ласкал, гладил... И когда Тило подумал, что скоро кончит просто от этих прикосновений, Миша послюнил ладонь и завёл её Тило между ягодиц. Сначала в него зашёл один палец, затем второй... Через несколько секунд к ним присоединился третий... Миша растягивал его дырочку так аккуратно, что ощущения Тило ни на секунду не испортила даже слабая боль. Её не было вообще. потом Миша лёг на него сверху, обнял и несколько секунд так и лежал, просто прижимая головку своего затвердевшего члена к растянутой дырочке Тило. А потом одним толчком зашёл в него на всю длину. Голова Тило чуть не взорвалась, его трясло мелкой дрожью, но не от боли, а от неведомого доселе наслаждения. Айнхорн задевал внутри него какую-то струну, которая заставляла его тело выгибаться дугой, заставляла его обхватывать Айнхорна бёдрами и сильнее прижимать его к себе... Эта волшебная струна заставляла его стонать и кричать под Мишей как сумасшедшего... Затем, совсем чуть-чуть не доведя до оргазма, Миша перевернул Тило на живот, чуть приподняв его зад, и вошёл в него в такой позе. Ощущения Тило стали совсем иные, и Миша вёл себя тоже несколько иначе. Он медленными сильными толчками входил в Тило на всю свою длину, а потом, обхватив того за талию, прижимал к себе, как будто пытаясь проникнуть ещё глубже. Каждый такой толчок сопровождался в теле Тило чем-то похожим на начало оргазма, и с каждым новым разом это ощущение делалось всё явственнее и сильнее... Миша начал ускорять темп и через несколько секунд на Тило наконец нахлынула волна сильнейшего оргазма, подчиняя разум и заставляя раствориться в себе. В глазах потемнело, стало трудно дышать. Ещё несколько толчков и Айнхорн тоже взревел, без сил повалившись на Тило. Так они и лежали некоторое время, справляясь с головокружением и пытаясь отдышаться. Потом Айнхорн скатился с Тило и прижал его к себе. Тило положил свою голову Мише на плечо. Теперь уже и он мог исследовать Мишино тело везде, где ему было интересно, и первое, что он сделал - это запустил свои изящные пальцы Мише в волосы. В эти светлые лохматые волосы, о которых он так мечтал! Которые вдохновили его на столько шедевров! За которые он был готов отдать ВСЁ!!! Он никогда бы не подумал, что Миша настолько нежен в сексе. Когда он представлял себе, как это могло бы произойти, то фантазии эти были довольно похожи на садо - мазо. По крайней мере, Тило был уверен, что ему будет больно, и что Айнхорн никогда не озаботится тем, чтоб довести его до оргазма раньше, чем себя... и ещё он не представлял себе, что его будут так ласкать! "Такой вот приятный сюрприз..." - подумал Тило, теребя мишину серёжку, - "наконец-то я счастлив!"
Этим вечером они сделали это ещё два раза, перед тем как насладились друг другом окончательно.
- Я люблю тебя, Миша… - прошептал Тило, засыпая в объятиях Айнхорна.
Спустя несколько секунд, Миша ответил:
- Я тебя тоже люблю, Тило. И поцеловал его в висок.
Author: L_Annada l-annada.livejournal.com/
Fandom: In Extremo, Lacrimosa
Paring: Tilo Wolf / Айнхорн -Миша(In Extremo)
Rating: NC-17
Disclaimer: Все события вымышлены мною и не имеют отношения к реальным лицам, описанным в тексте
Warning: RPS, AU, ненормативная лексика
From author: В этом тексте всё посвящено эмоциональному фону. Я не спорю с тем, что рассказ довольно груб. Много вещей, описанных в нём, находятся вне моей компетенции, так что я признаю то, что в тексте возможно множество ляпов. Я писала это на эмоциональном подъёме. Так что в правдоподобность конструкции особо вдаваться не следует, а то испортите впечатление от содержания))) Удачи.
Summary: Тило Вульф случайно узнал о существовании Айнхорна. Последствия оказались непредсказуемыми…))
Глава 4.
читать дальшеПокинув кухню, Миша далеко не сразу пошёл спать. Сначала он скурил полпачки сигарет, сидя на балконе и глядя на звёздное небо. В голове царил полнейший хаос, и ни одну мысль он не мог додумать до конца. А мысли в неё лезли, к тому же, самые разнообразные. Какие попало мысли. Например, про кота. Того самого, которого он так и не завёл. Отчаявшись осмыслить произошедшее, Айнхорн всё таки лёг. Он заснул сразу, - всё таки он был пьян. Тем не менее, утром он без труда проснулся довольно рано - надо было ехать в студию на запись. Пока пил кофе, думал о Тило. Айнхорн с удивлением отмечал, что его отношение к Тило после вчерашнего откровения не испортилось. В любом случае, даже, если то что Пюмонте говорил, было правдой, в чём, впрочем, Айнхорн не сомневался, Тило вёл себя абсолютно адекватно. В качестве эксперимента, Айнхорн решил ему позвонить. Для наглядности, как он про себя подумал. Набрал номер. Трубку долго не снимали. Секунд через двадцать на другом конце мобильной связи раздался заспанный голос Вульфа:
- Доброе утро, Сатана.
Айнхорн удивлённым тоном спросил:
- Тило, ты что, спишь, что ли?
- Уже не сплю, спасибо тебе, Сатана единорогая, - ответствовал Вульф, выговаривая слова уже более чётко.
- Подымай свою жопу, дрыхло, в гробу выспишься, - рассмеялся Айнхорн.
Тило простонал:
- Бля... По иронии судьбы, я скорее всего окажусь бессмертным... Чего тебе надобно?
Айнхорн был доволен результатом своего эксперимента. Поведение Тило абсолютно соответствовало нормальному поведению разбуженного друга.
- Не поверишь, Тило. Ничего. Я просто так позвонил. Спи дальше. Извини, что разбудил.
- Айнхорн, ты гнида, - сообщил Тило, - и я тебе отомщу.
- Ай, Тило, не пугай меня голой жопой, - тут Айнхорн представив это в аспекте сложившейся ситуации, не удержался от смеха. - Из тебя такой же мститель, как из хуя, извини меня, ложка. Иди спи уже, я поехал записываться.
- На какой стадии твой альбом? - не обратив внимания на словеса Айнхорна, поинтересовался Вульф.
- На заключительной. Через две недели релиз.
Тило присвистнул.
- Ну ты и конспиратор, Михаэль... С тобой в комплекте должен идти дешифровщик. Ты со мной и гуляешь и бухаешь, а об альбоме ни слова. Аж обидно... Такое, что ли, говно получилось, что и друзьям показать стыдно?
Айнхорн хихикнул. Ему было весело.
- Не сцы, Тило. Коль уж не спишь, приезжай к нам в студию, послушаешь. Поприсутствуешь, так сказать в процессе создания истории...
- Миша, ты псих. Но мне действительно интересно. И раз уж ты меня разбудил и пригласил , то будь любезен, заедь за мной. Я не знаю, где вы записываетесь.
Айнхорн без задней мысли согласился. Он был уже с головой погружён в мысли о музыке, для того, чтоб классифицировать просьбу Вульфа, как нечто не само собою разумеющееся.
Пюмонте и Моргенштерн приехали в студию раньше всех. Они решили перестраховаться и проверить готовность своих инструментов к записи ДО того, как приедет Айнхорн. Они допускали вероятность того, что когда Айнхорн явится, он будет бешенным и начнёт орать с порога, вместо того, чтоб работать.
- Как по твоему, Андре, - поинтересовался Моргенштерн, прикручивая тарелку к барабанной установке, Айнхорн начнёт сегодня свой день с ругани или с дутья?
Андре усмехнулся:
- Эта гадина, я полагаю, превосходно скомбинирует одно с другим, в вольной форме перескажет свою интерпретацию вчерашних событий всем остальным, запорет почти готовую песню, а потом схавает наши с тобой мозги, крича, что это всё из-за нас - долбоёбов, а в конце снова обидится и уедет домой страдать от мировой несправедливости.
- Да ты поэт, Андре! - с восхищением протянул Райнер. Тебе б книги ужасов писать, а не на волыне дудеть...
- Ужасы, говоришь? - Хмыкнул Пюмонте. - А ты представь себе, что вот треплемся мы с тобой сейчас и вдруг внезапно влетает Айнхорн с невыспавшейся рожей и орёт с порога, что хочет нашей крови, достаёт из кармана наш контракт и демонстративно, с упоением рвёт его на тысячи мелких кусочков, посыпая ими наши с тобой головы.
- Типун тебе на язык, Андре. Я всё ж таки люблю In Extremo, - ужаснулся Райнер. Не дай бог...
- Ты сам просил ужасов - вот и получай. Но, всё-таки, советую тебе, когда придёт Миша, не поддавайся на его провокации. Так, на всякий случай...
Через полчаса в студию начали съезжаться остальные. Сначала приехал Пфайфер, затем Ланге, а спустя некоторое время, подтянулись и Люттер с Флексом. Не было только Айнхорна. Пюмонте с Моргенштерном начали предчувствовать недоброе. Спустя час, они уже начали нервничать не на шутку, и Райнер, мотивировав тем, что они с Айнхорном вчера основательно поссорились, попросил Флекса позвонить ему. Айнхорн трубку не взял. "Не к добру это", - пробормотал Пюмонте. Он начинал чувствовать себя виноватым из-за своей дурацкой инициативы... "На кой хрен, - думал он, - мне надо было лезть в это? Правду говорят что лучшее - враг хорошего..." Каково же было их с Райнером изумление, когда вскоре распахнулась дверь, и в неё влетел улыбающийся чуть ли не всем телом Айнхорн, таща довольно-таки растрёпанного Тило за локоть, и при этом...извиняющийся за опоздание! Пюмонте чуть не свалился с табуретки, на которой сидел, а Райнер подавился минералкой и закашлялся.
- Извините, ребята. Я заезжал с утра за Тило и мы попали в затык по дороге сюда. А телефон я забыл... Я знаю, что я мудак, но давайте начинать - время оплачено. Что-то в Мишином поведении показалось Пюмонте уж очень подозрительным, но он не смог уловить, что именно, так как Айнхорн как-то уж слишком бодро и торопливо натянул на голову наушники и начал запись. Тило же, чувствовал себя как дома, одетый в красную футболку с надписью "XYЙ", значение которой он понимал довольно смутно, разорванные на коленях джинсы и ковбойские сапоги, развалился на кожаном диване и пил пиво из банки. Его волосы были не собраны и на глаза падала длинная выбеленная чёлка. Он с удовольствием слушал мощный голос Михаэля и был абсолютно счастлив. Через пять минут Айнхорн ни с того ни с сего вместо слова "корона" в песне "Frei zu sein" спел слово "вагина". Очень этому удивился, затем, под аккомпанемент затихающей музыки, задумчиво добавил: "по моему я что-то путаю..." Они начали сначала. На этот раз ему не покорилось словосочетание "бесстрашный король", загадочно трансформировавшееся в "кашемировый поддон". Они с Тило заржали как сумасшедшие. Айнхорн сквозь смех еле из себя выдавил:"Тило, заткнись, - мне кажется, мы палимся..."
Теперь Пюмонте понял, что именно смутило его в Мишином поведении. Как же он сразу не заметил, что эти два идиота припёрлись в студию укуренные до безобразия...
- Ах вы засранцы! - заорал он. - Мы тут полтора часа ждём, нихера не делаем, а вы уже успели надолбиться по полной с утра пораньше! Господи! Дай мне терпения! Миха ты клинический идиот! У тебя мозги вообще есть?! Я начинаю в этом сомневаться! У нас релиз, блядь, на носу, а ты творишь чёрт знает что!!! Как это прикажешь понимать?!!
Айнхорн с трудом перестал ржать, взял в руки микрофон и скомандовал:
- А ну прекратить орать на капитана! А то я вас всех...ээ.. Тило, что я их эээ?
Тило сквозь смех подсказал:
- Проклянёшь!
-О, точно! Согласился Айнхорн. - Заткнитесь, а то я вас прокляну! Хотя, пожалуй, я вас и так прокляну. Он взял в руки лютню и начал наигрывать "Zauberspruch".
Группа подхватила мелодию. Эту песню они кое как записали. Вдруг Айнхорна охватила жажда действий и он поспорил со своей группой на досрочное окончание сегодняшней сессии, что прямо сейчас он запишет с первого раза никак не удававшийся ему до того "Requiem". Самое удивительное было в том, что он таки его записал! С первого раза. Спел так, что Тило аплодировал стоя, а Пюмонте без лишних слов сдержал обещание и отпустил их восвояси, объявив сессию закрытой.
Непонятно зачем, вытерев руки о полотенце, Айнхорн предложил: а почему бы нам не прогуляться? Например в парке? Он выхватил банку пива у Тило, и, выпив за один присест половину, спросил: "Идёшь?"
- Ага. Я в парке уже лет двадцать просто так не гулял. Там готы ходят...
- А давай мы сейчас этим готам устроим готику! - Хищно осклабился Миха.
- Эй! Поаккуратнее! - Осадил их Моргенштерн, - смотрите как бы вам милиция "готику" не устроила!
Пюмонте сплюнул на пол.
- Райнер, пойдём их отведём до машины, а то проблем не оберёмся. Это пиздец! Как дети малые.
- Андре! Сбавь обороты! - прикрикнул Айнхорн. - Ты себя припомни пьяным или обдолбанным, святая жопа, думаешь сильно отличаешься?
- По тому-то и хочу проконтролировать - пробурчал Пюмонте. Иногда это заканчивается не по сценарию...
Они вчетвером вышли из студии и пошли сквозь небольшой парк с фонтаном. То, чего опасался Пюмонте началось, когда Тило увидал много свежескошенной травы, сгребённой в большую кучу.
- Ну всё, Айнхорн, я тебе всё-таки отомщу за мой прерванный сон! И с боевым кличем завалил Миху в эту кучу.
- Ах ты чёртов дьявол! Заорал Миха, барахтаясь в куче. Я тебя сейчас поймаю, сволочь, посмотришь, кто сильнее!
Когда Айнхорн поднялся, весь в траве, Тило запрыгнул ему на спину и заорал:
- Ха! Ты теперь мой конь! Нет! Ты мой единорог! Бля, я катаюсь на последнем единороге! А ну давай, коняка рогатая, вези меня по радуге в Вальгаллу!
Как ни странно, конечный путь поездки оказался не Вальгаллой, а всё той же кучей.
- Блядь, это пиздец... протянул Пюмонте, глядя на этот беспредельный идиотизм.
- И возразить нечего, - ответил Моргенштерн. Надо их ловить, пока дурку кто не вызвал...
Они поймали их на коробку пирожных, которую Тило с Айнхорном благополучно съели, сидя на заднем сидении такси, везущего их к Михе домой под чутким руководством Пюмонте.
- Слава богу, - отёр Андре пот со лба, уложив этих двух, как он выразился "великовозрастных придурков" спать. Они так гармонично уместились на полутораместном диванчике в прихожей, что в свете вчерашних событий и Мишиной реакции на них, Пюмонте мстительно ухмыльнулся... - Когда Айнхорн откроет свои ясные очи, то Тило будет либо очень хорошо, либо очень плохо... Но скорее второе. Ох не завидую я ему! Хотя, так ему и надо, пусть познает и тёмную сторону Мишиного характера, хе-хе... С другой стороны, если б всё было так безнадёжно, то вряд ли б Миха начал своё утро таким образом, чтоб к вечеру оказаться в одной кровати с Тило... Ладно, что строить догадки, завтра всё увидим собственными глазами.
Завтра ничего нового не произошло, ибо Тило проснулся на полу. Они замечательно провели весь остаток дня вместе. К вечеру, Тило уехал, после чего они не виделись несколько дней, и Айнхорн, с удивлением начал осознавать, что сильно соскучился по Вульфу. А потом Айнхорн заболел. Как-то вечером, по дороге домой, Миха попал под сильный дождь. Он был в лёгкой курточке и промок до нитки. Уже ночью он понял что заболел, а наутро он понял, что заболел серьёзно. Всё тело ломило, голова была чугунной, в горле пекло так, что не возможно было проглотить даже слюну. Попытка подняться не увенчалась успехом. Он, с трудом двигая руками, нашарил на полу мобилку и набрал Пюмонте - своего самого близкого друга.
- Андре, привет. - С трудом проговорил Айнхорн в трубку.
- Миха, это ты?
- Я.
- Что у тебя с голосом? Ты заболел? - Встревожился Пюмонте.
- Да.
- О Чёрт! Насколько тебе плохо?
- На все сто, Андре. Купи мне таблеток каких-нибудь, я не могу встать.
- Чёрт, Миша, всё это очень плохо. Я в данный момент нахожусь в трёхстах километрах от твоего дома, и, к сожалению, раньше чем через три часа, добраться до тебя физически не смогу...
- Пюмонте, это не обязательно должен быть ты. Попроси Райнера, да хоть кого-то! Мне сложно говорить, Андре...
- Конечно, Миха, не волнуйся... Я сейчас кого-нибудь к тебе пришлю... И врача... Спи, только телефон далеко не убирай, я перезвоню.
- Спасибо, Андре... - простонал Айнхорн, бессильно распластавшись на кровати.
Из тяжёлого болезненного сна Айнхорна вырвал звонок во входную дверь. Завернувшись в одеяло, - его бил озноб, - он с трудом дошёл до входной двери, открыл её и увидел крайне встревоженного Тило с пакетом в руке.
- Иди быстро ложись в постель, - при виде болезненного лица Миши скомандовал Вульф. - Я сейчас всё сделаю. Скоро должен приехать врач.
Миха завалился спать. Три дня он провёл в каком-то мучительном бреду, ничего не соображая и ощущая лишь жар, боль и дискомфорт во всём теле. На четвёртый - ему стало легче. Оказывается, что всё это время Тило находился рядом с ним, всячески облегчая его страдания, и не собирался никуда уходить до полного Мишиного выздоровления. Они провели вместе ещё три дня, и наконец, убедившись, что Айнхорн полностью здоров, Тило с неохотой понял, что настало время расставаться. Он уже так привык постоянно быть рядом с Мишей, в любой момент иметь возможность взглянуть в его лицо, в его удивительные глаза, подойти к нему, прикоснуться к его коже, что не в силах был представить, как будет дальше жить без него и что вообще ему делать.
Айнхорн же был очень благодарен Тило за оказанную помощь, но, поскольку он был напрочь лишён сентиментальности, то расценивал уход Тило, как сам собою разумеющийся финал. Поскольку Тило в его присутствии не проявлял своих истинных чувств, то Айнхорн постепенно начал упускать из вида тот факт, что Тило в него влюблён.
Миша проводил его до пустынного скверика, с другой стороны которого обычно останавливались таксисты. Ему почему-то было немного грустно, но он не понимал причины.
После того, как они с Тило попрощались, после всех слов благодарности и рукопожатий, Тило, неожиданно, на один краткий миг, припал своими губами к губам Миши в очень быстром, но очень нежном поцелуе…
Тут же взглянул в его расширившиеся от удивления голубые глаза, и, пока Айнхорн справлялся со ступором, быстро зашагал через сквер, в котором не было ни одной живой души, помимо вездесущих голубей.
На удивление, Айнхорну не было неприятно. Он просто очень удивился, и долго не мог прийти в себя. Он глядел Вульфу во след, до тех пор, пока тот не скрылся за поворотом, а потом развернулся и пошёл домой. Мозг и сердце спорили. Миша понял, почему ему было грустно, - он просто не хотел расставаться с Тило. Когда Айнхорн вернулся домой, то ему показалось, что в квартире слишком грустно. Как-то через чур пустынно и одиноко… Скучно. Мозг пытался доказать сердцу, что любовь между двумя взрослыми мужчинами аморальна, нелогична и вообще несостоятельна, как идея, но сердце упорно твердило, что без Тило плохо…что ему нужно позвонить…чем быстрей, тем лучше…и пригласить к себе…
И поцеловать……
Ведь было так приятно…
Миха не на шутку задумался над этой новостью, продиктованной сердцем. Не в его характере было тщательное взвешивание всех «за» и «против», но в данном случае и ситуация была не характерная. Когда за окнами совсем стемнело, Айнхорн почувствовал, что одиночество и ничего не деланье по вечерам, кроме пьянок и гулянок, его наконец погубит. Он решился. Набрал номер Тило и с замирающим сердцем принялся ждать ответа.
Тило снял трубку и очень осторожно произнес «Алло», здраво предполагая, что у сегодняшней ситуации, спровоцированной им, есть как минимум две концовки – очень хорошая и очень плохая.
- Тило, это я. Ты занят?
Тило с облегчением вздохнул, - в голосе Айнхорна не было ни нотки агрессии. Если там и было что-то, то только тревога либо нервозность.
- Не особо, - ответил он, - а что? Что-то случилось?
- Хм… Сложный вопрос. Неоднозначный… Хотя, да. Случилось. Ты можешь ко мне сейчас приехать?
- Да, конечно, сейчас буду.
Через двадцать минут Вульф был уже у Миши под дверью. Как только эта самая дверь за ним захлопнулась, Айнхорн подошёл к нему, обнял его и поцеловал. По настоящему, без опаски и без оглядки.
Тило чуть не умер – сначала от шока, а потом от счастья.
Опомнился он лишь тогда, когда Миха подхватил его на руки и перенёс на свою кровать.
Миша наконец взглянул на Тило как на сексуальный объект. Сколько же в нём было изящества! Такие тонкие черты лица, такие огромные чёрные глаза... Он казался таким хрупким, таким нежным, что, казалось, его можно было нечаянно сломать одним неловким прикосновением. Его волосы, в основной массе чёрные, растрепались, а белая чёлка выбилась из всегда такой аккуратной причёски... Айнхорн почувствовал в нём почти что женскую сексуальность.
А Тило пожирал Мишу своим взглядом. Он просто физически ощущал силу, идущую от него. Тило тонул в бездонных Мишиных глазах и не хотел спасения. Айнхорн поднял руку и провёл тыльной стороной ладони по щеке Тило. От этого прикосновения на Тило накатила такая жаркая волна возбуждения, что, казалось, он может получить оргазм. Как же долго он этого ждал! Как же сильно он его хотел! А Миша, тем временем, принялся кончиками пальцев ощупывать его губы. Затем, он ловко расстегнул три верхние пуговицы рубашки Тило и стянул её с его плечей. Его взору открылась гладкая, абсолютно безвлолсая грудь с маленькими розовыми пятнышками сосков. Миша провёл пальцем по ключице Тило, спустился вниз и легонько сжал сосок. При этом Тило не смог сдержать стона наслаждения. Айнхорн нежно взял его руку в свою, поднёс к губам и поцеловал. Поцеловал так нежно, будто рука Тило была сделана из пепла, а потом приложил её к своей туго натянутой ширинке. Тило погладил эту твёрдую выпуклость, и Айнхорн опять припал к его губам в мягком, лёгком и удивительно нежном поцелуе. Когда они оторвались друг от друга, Айнхорн обнял Тило и прижал к себе. Он гладил его по волосам, по плечам, по спине, вдыхая аромат его духов, лёгкий и чуть горьковатый...
Потом они разделись и завалились в недра мягких шёлковых простыней. Айнхорн исследовал тело своего партнёра, целовал розовые соски, ласкал, гладил... И когда Тило подумал, что скоро кончит просто от этих прикосновений, Миша послюнил ладонь и завёл её Тило между ягодиц. Сначала в него зашёл один палец, затем второй... Через несколько секунд к ним присоединился третий... Миша растягивал его дырочку так аккуратно, что ощущения Тило ни на секунду не испортила даже слабая боль. Её не было вообще. потом Миша лёг на него сверху, обнял и несколько секунд так и лежал, просто прижимая головку своего затвердевшего члена к растянутой дырочке Тило. А потом одним толчком зашёл в него на всю длину. Голова Тило чуть не взорвалась, его трясло мелкой дрожью, но не от боли, а от неведомого доселе наслаждения. Айнхорн задевал внутри него какую-то струну, которая заставляла его тело выгибаться дугой, заставляла его обхватывать Айнхорна бёдрами и сильнее прижимать его к себе... Эта волшебная струна заставляла его стонать и кричать под Мишей как сумасшедшего... Затем, совсем чуть-чуть не доведя до оргазма, Миша перевернул Тило на живот, чуть приподняв его зад, и вошёл в него в такой позе. Ощущения Тило стали совсем иные, и Миша вёл себя тоже несколько иначе. Он медленными сильными толчками входил в Тило на всю свою длину, а потом, обхватив того за талию, прижимал к себе, как будто пытаясь проникнуть ещё глубже. Каждый такой толчок сопровождался в теле Тило чем-то похожим на начало оргазма, и с каждым новым разом это ощущение делалось всё явственнее и сильнее... Миша начал ускорять темп и через несколько секунд на Тило наконец нахлынула волна сильнейшего оргазма, подчиняя разум и заставляя раствориться в себе. В глазах потемнело, стало трудно дышать. Ещё несколько толчков и Айнхорн тоже взревел, без сил повалившись на Тило. Так они и лежали некоторое время, справляясь с головокружением и пытаясь отдышаться. Потом Айнхорн скатился с Тило и прижал его к себе. Тило положил свою голову Мише на плечо. Теперь уже и он мог исследовать Мишино тело везде, где ему было интересно, и первое, что он сделал - это запустил свои изящные пальцы Мише в волосы. В эти светлые лохматые волосы, о которых он так мечтал! Которые вдохновили его на столько шедевров! За которые он был готов отдать ВСЁ!!! Он никогда бы не подумал, что Миша настолько нежен в сексе. Когда он представлял себе, как это могло бы произойти, то фантазии эти были довольно похожи на садо - мазо. По крайней мере, Тило был уверен, что ему будет больно, и что Айнхорн никогда не озаботится тем, чтоб довести его до оргазма раньше, чем себя... и ещё он не представлял себе, что его будут так ласкать! "Такой вот приятный сюрприз..." - подумал Тило, теребя мишину серёжку, - "наконец-то я счастлив!"
Этим вечером они сделали это ещё два раза, перед тем как насладились друг другом окончательно.
- Я люблю тебя, Миша… - прошептал Тило, засыпая в объятиях Айнхорна.
Спустя несколько секунд, Миша ответил:
- Я тебя тоже люблю, Тило. И поцеловал его в висок.
@темы: слэш, In Extremo, Lacrimosa