[llVERSTORBENERll]

ОТСЮДА:
vk.com/amd65494996?z=photo-65494996_371040008%2...

@темы: Lacrimosa

---

[llVERSTORBENERll]

Рябина

***
- Чёрт, кто их только пропустил? – бурчал Тиль, двигаясь, словно девятый вал, по узкому коридору. Позади – сцена, огонь и многотысячная толпа. И охотники за сенсациями.
Они семенили следом - несколько папарацци, - щёлкая фотоаппаратами и поминутно вскрикивая:
- Скажите, это действительно так?
- Подтвердите ваше заявление! Это действительно последний тур Rammstein?!
Пауль шёл рядом, чуть впереди, изредка оборачивался и посмеивался. Возраст, чуть округлившееся лицо и толстенный слой грима ничуть не портили его. Его ухмылка была всё такой же - ехидной, с чертовинкой.
Рихард шёл впереди, чуть сгибаясь от приступов кашля. Тиль посматривал на его широкую спину, по которой скользил люминесцентный свет, и чувствовал, как где-то под кадыком растёт шипастый ледяной шар.
От назойливых журналистов спасали Томас и Шнайдер. Барабанщик в последнее время стал необычайно общительным с прессой, хотя раньше, помнится, мог и вырвать фотоаппарат у не в меру назойливого охотника за сенсациями. Менеджер отвечал односложно и увещевал, что на завтрашней пресс-конференции всё будет поведано в полной мере и как нельзя подробнее.
Рихард. Тиль замер, словно его ударили по лбу.
Рихард исчез из поля зрения как-то внезапно и почти незаметно. Его кашель больше не слышался. Впереди заволновалась толпа. Несколько менеджеров мелькнули впереди. Пауль сорвался с места. Оливер как-то неуклюже выкрикнул: «Эй, Рих!»
Тиль стоял, как утёс, а мимо него вперёд неслась река из человеческих спин и затылков. Журналисты, словно шакалы, почуявшие добычу, обогнули массивного вокалиста и устремились вперёд.
Протиснувшись сквозь все эти потные, колыхающиеся спины, Тиль увидел Рихарда, лежавшего на полу без сознания. Невероятно белые вспышки фотоаппаратов резали его лицо на куски. Сквозь вату в ушах в сознание Тиля врывались крики.
Что с ним?
Что произошло?
Вызовите кто-нибудь врача!
Отойдите! Дайте ему воздуха!
Рих, эй, очнись!
А вы кто такие? Немедленно покиньте помещение! Эй, это запрещено!
- Пошли вооон!!! – заорал Тиль с яростью, которая вырвалась из него настоящим потоком лавы. Теперь с лёгкостью верилось, что этот постаревший, потерявший былую точёную форму человек – настоящий арийский бог огня…
Схватив одного из папарацци за шкирку, Тиль с силой швырнул его об стену. Но даже сейчас другой из них продолжал фотографировать. Щёлканье навороченной камеры казалось автоматной очередью.
- Не смейте его снимать! Твари! Скоты! Убирайтесь! Пошли вон! – орал Тиль, отнимая камеру и расшибая её вдребезги об стену.
Налетели Пауль и Шнайдер.
Тиль, успокойся!
Тихо, ты чего?!
Тиль!
Чёрт, это сенсация! Снимай, чёрт побери…
Шум, шум, шум!
Свет...
У него кровь на губах. Это кровь. Рих…
Его поднимают, уносят. Пустите…что с ним…пустите!!!

***
- Эму, мы не пойдём. – парламентёром вызвался быть Пауль. Остальные раммштайновцы, за исключением Тиля, сидели на кожаном диване в углу офиса. Казалось, они постарели за эти сутки больше, чем за все годы, прошедшие с выпуска последнего альбома.
- Ребята, я понимаю вас отлично. Но это бизнес. Тем более, после вчерашней выходки Тиля. Вы хотите уйти на пенсию в таком позоре? Вы должны отправиться на эту чёртову пресс-конференцию!
- Эму. Это просто…Просто…хм… - Пауль умолк, не в состоянии подобрать подходящего слова. Чтоб Пауль не смог найти слов - это редкость.
- Ффф…Я отлично понимаю ваши чувства, - проговорил Эммануэль Фиалик, стоя у окна и нервно закуривая. Небывалое дело. Топ-менеджер никогда не курил в своём кабинете до сего дня.
- Но вы можете съездить к Рихарду в больницу после…
- Нет. Мы поедем сейчас. А пресс-конференцию можно отложить. Или вовсе отменить. – твёрдо сказал Пауль, глядя на мягкий профиль Эму своими тёмными, жёсткими в этот момент глазами.
- Что ещё не услышали эти газетчики от нас за все эти годы? – продолжил маленький гитарист после паузы, - чего ещё они не видели? И чем плох такой уход? Чёрт с ними со всеми! Пусть обгладывают наши кости! Распад и так длился слишком долго. Мы устали, Эму. Просто устали. Это уже был третий срыв Тиля. Ты хочешь, чтоб он убил кого-нибудь в конце концов?!
- Хорошо. – выдохнул Эму, выдержав несколько минут давящего молчания, - хорошо. Я сам отвечу на все их вопросы. Если не хотите, то вас больше не потревожат.
Пауль чуть заметно улыбнулся, и на его осунувшемся лице, казалось, вновь проступила тень той озорной и в то же время серьёзной физиономии, так любимой фанатами многие годы назад.
Четверо музыкантов в молчании покинули кабинет менеджера. А Пауль на прощание пожал ему руку.

***
Кира больше не рыдала. Она тихонько всхлипывала, сидя на диванчике в больничном коридоре. Маленькая, ранимая и хрупкая, как замерзающий воробушек, она поджимала под диван ноги в «кислотных» кроссовках и тёрла распухший нос.
Тиль, наглотавшийся ставших уже привычными таблеток-транквилизаторов, стоял рядом словно на толстом слое ваты, слушая доктора, который так старательно обходил жёсткие и горькие формулировки, что его хотелось схватить за плечи и с силой встряхнуть, заставив говорить без виляний.
- Понимаете, шансы совсем не велики. Мы… мы мало что можем сделать. Господину Круспе следовало бы обратиться к врачам гораздо раньше…
Не туберкулёз, как все считали. Нет. Рак. Курение опасно для вашего здоровья….ха. хочется смеяться. Ржать, орать от смеха. Это не честно! Так не может быть. От курения – рак лёгких. Это же просто реклама.
Тиль стоял, окутанный с ног до головы невидимой ватой, и слышал монотонный голос врача, с усилием разведённый напополам с сочувствием. Профессиональным сочувствием. Так надо. Сочувствовать и не понимать ни на йоту, насколько же ничтожно и не нужно такое притворство. И насколько тяжко сейчас Тилю просто сохранять вертикальное положение в пространстве.
Операция уже произведена. Лучшие врачи за очень хорошие деньги. Достойный уход. Новейшее оборудование. Деньги решают многое. Но не всё.
Кира сидит на диванчике, одинокая и брошенная, казалось, всеми. Особенно папой. Который взял и так серьёзно заболел.
Тиль разлепил губы и проговорил:
- К нему сейчас можно?
- Боюсь, нет, герр Линдеманн. Сейчас герру Круспе необходим покой, - ответил доктор.
- Я не помешаю. Я просто хочу… - Тиль сглотнул, прикрыв глаза, потому что по всему его телу пронеслась лёгкая волна тоненькой боли, стальной змейкой юркнув куда-то под рёбра, - я просто хочу побыть с ним.
- Вы можете прийти завтра. – поймав взгляд этого огромного человека, напоминающего медведя-шатуна, доктор тихо добавил, доверительно кивнув, - Или подождать несколько часов. Герр Круспе должен хотя бы прийти в себя после наркоза.
Тиль ждал. Кира некоторое время сидела рядом, молчаливая и немного потерянная, безучастно глядящая в пространство. Потом ушла. Она уже давно была самостоятельной девочкой.
Тиль ждал. Мимо ползло время, и его невозможно было поймать за скользкий холодный хвост. Мимо изредка проходили какие-то люди. Мимо шли тени и жизнь. Тиль сидел, привалившись к спинке диванчика, словно древний старик. И ждал.
- Герр Линдеманн… - тихо позвала молоденькая медсестра.
Тиль подскочил, словно юнец, не обратив внимания даже на то, как хрустнуло больное колено. Да, конечно. Немедленно. К нему.
Рихард лежал на постели, похожий на покойника. Тиль на мгновение замер на пороге, но медсестра мягко подтолкнула его внутрь палаты. Он медленно прошел, присел на стул рядом с кроватью. И тихонько, словно боясь обжечься, тронул кончиками пальцев гладкие ногти Рихарда. Всё такие же гладкие.
Длинные ресницы поднялись, тускло блеснули потухшие серые глаза.
- Тиль… - свистящий, чужой голос. Слабая, полумёртвая улыбка. И гримаса боли, заметная лишь в нескольких морщинках, собравшихся меж бровей.
- Тише, - зашептал Тиль, чуть наклонившись вперёд, - тише. Я просто тут посижу. А ты поспи. Только обещай ничего не говорить. Береги силы.
Рихард сделал попытку кивнуть. Но это обозначилось лишь парой складок на подушке.
Серые глаза ещё были подёрнуты дымкой наркоза и боли. На губах лежали призрачной пеленой несказанные слова. Тиль сидел рядом, мягко взяв в свою ладонь руку Рихарда, и молчал. В тишине было слышно лишь, как мерно втыкаются в мозг звуки тонов сердца, отсчитываемые зелёной угловатой линией на мониторе. Ресницы, дрогнув, опустились и скрыли под собой серые глаза, и Рихард уснул почти мгновенно. Тиль сидел неподвижно и смотрел в его лицо.

***
Он ездил в больницу каждый день. Гораздо чаще, чем того требовали приличия и простые дружеские чувства. Его узнавали медсёстры. Врачи увещевали, что они сделают всё, что в их силах, и ему вовсе не стоит…
- Я сам решу, что мне стоит, а что – нет.
Перестаньте его мучить.
Дым летал вокруг головы, и невидимый пепел сыпался откуда-то сверху, запорошив мозг, словно первый снег. И мозг замерзал, немел, отказывался работать. Время ползло вязкой рекой ледяной лавы мимо и мимо, и Тиль плыл по течению. Его тело само приспособилось ко всем этим поворотам и коридорам, контроль мозга теперь не нужен. Рука сама брала руку Рихарда. А сознание в это время кружилось где-то очень глубоко и далеко в тёмном колодце памяти, словно тонущий бумажный кораблик.
Перестаньте… Вы же видите – ничего невозможно сделать.
Сделайте хоть что-нибудь!
Рихард теперь мог говорить. Он сидел в постели и улыбался с тем отчаянием и нежностью, с которыми улыбаются все умирающие. Тиль держал его руку и чувствовал, как по рёбрам ползают змеи из колючей проволоки.
- А я-то думал, что похудел из-за спорта и диеты. – горько проговорил Рихард, пытаясь шутить, но в его глазах – глазах обиженного, обманутого ребёнка – стояли слёзы, - знаешь, у меня до последнего момента ничего не болело. Наверное, потому, что лёгкие не могут болеть. Хм. А я всегда думал, что рак – это очень больно.
Он не выдержал и быстро закрыл лицо широкой ладонью. Его губы исказились, открывая белые зубы. Плечи мелко задрожали от беззвучного плача.
Тиль подался вперёд с такой же точно нежностью и отчаянием и обнял Рихарда, поглаживая его по шее и спине. В горле осколками фарфора застряли какие-то глупые слова утешения.
- Тиль, я не хочу умирать, - прошептал Рихард, вцепившись в Тиля, - я боюсь…Я не хочу вот так загнуться…
Это превратилось в ритуал. Иногда плача, а иногда – нет, он засыпал на руках Тиля. Лёгкий, невесомый. Уже не земной.
Тиль сидел рядом и молча смотрел на него, пока врач не намекал своим мягким появлением на то, что время посещения истекло. Потом Тиль вставал и уходил. Ехал сквозь толщу воздуха, как сквозь молоко, в своей машине. Потом выпивал дома стакан водки и залезал в душ. Он мог часами сидеть под горячими струями, перебирая в фотоальбоме памяти всю их жизнь. Он помнил Рихарда-бунтаря с невероятной причёской, наполеоновскими планами и горящими глазами, он помнил начало раммштайна и Рихарда-лидера с жестким нравом и короткой стрижкой, он помнил пик славы и Рихарда-звезду с чувственными чёрными губами и демоническими белыми глазами, он помнил кризис группы и Рихарда-эгоиста с нервными пальцами и игнорируемыми морщинами, он помнил…
Он помнил даже больше. Рихарда-мужчину. Рихарда-человека.
Он до сих пор помнил каждую его родинку.
Он помнил всё. Как дурацкая, необъяснимая страсть ударила их обоих под дых, как потом она выдохлась, устоялась и переросла в нечто более глубокое. И как зацементировалась, приковав их цепями друг к другу. Сплавив их, как сиамских близнецов…
Это невозможно назвать глупым и затасканным словом – любовь. Но называлось, потому что Тиль, изобретатель слов, их дрессировщик и укротитель, не мог подобрать другого термина.
Горячая вода проникала под кожу, неслась по венам, шумела в голове.
А на следующий день Тиль снова сидел у постели Рихарда. И снова всё повторялось.
Только с каждым днём чуточку усиливалось мертвенное мерцание в глубине зрачков Рихарда. И слабели его пальцы, сжимавшие ладонь Тиля.

Иногда приходили и остальные.

***
Гитара стояла рядом с кроватью, сиротливо привалившись к стене, словно отвергнутая проститутка.
- Пауль принёс, - тихо и невнятно говорил Рихард, - я попросил. Хочу поддерживать форму…
Его пальцы тяжко пошевелились, как старые ленивые псы.
- Только отдохну вот ещё немного и поиграю.
На гитаре лежал слой пыли. Он ещё ни разу за неё не брался. И не мог признаться себе в том, что просто не может её поднять.
Тиль молчал. Он всегда молчал и слушал его, словно бережно собирал каждое его слово и сохранял в чёрной лакированной шкатулке своей души. Рихард иногда говорил, что главное – настроиться на выздоровление, поверить, и просто выздороветь. Всё будет хорошо. Тур они всё равно закончат. А потом можно будет и на покой – косточки погреть где-нибудь на побережье Испании.
А иногда он замолкал и с силой удерживал слёзы.
Потом, в один день, слёзы кончились. Он лежал пластом, измученный бесполезным лечением и люминесцентными прямоугольными солнцами. И жаловался, что его всего исполосовали шрамами. Совсем не умеют зашивать. Так некрасиво…Тиль…Я теперь такой некрасивый…Да?...
Тиль молчал и осторожно держал его за пальцы.
Тоны вяло колыхали тонкую зелёную линию и втыкали в мозг иглы.
Пип. Пип. Пип. Пип…
- Тиль… - проговорил Рихард однажды, едва разлепив губы, и Тиль молча глянул на него, - знаешь. Я…Я вот сказать всё хочу…Я тебя люблю…
- …ше… - просипел Тиль, потом сглотнул и повторил пропавшую фразу, - я тоже. Тебя…
- Нет, я тебя правд… - помолчал. Веки опускаются.
- Мне нуш…было заболеть раком, чт...сказать тебе…тебе это…
Тиль молчал и проглатывал шипастых стальных змей, которые выползали из его сердца и тянулись вверх по трахее.
- Я тебя люблю. Ты посиди со мной…Ладно?...
Тиль сидел рядом и молчал. Изнутри его мерно резало какое-то огромное, невообразимо огромное нечто, которое не вмещало в себя даже крохотной доли того, то он хотел сказать Рихарду или хотя бы показать ему. Или того, что они оба не успели или не смогли сказать друг другу. Грудную клетку буквально распирало.
Рихард проснулся неожиданно быстро. Тиль всё ещё держал его за руку.
- Тиль… - бескровные губы растянулись, - привет. Я, наверное, опять ус..л… Знаешь, а мне приснилась рябина. Снег…и рябина. Она же…горькая, да?...А под снегом такая…такая сладкая…аж захотелось… Захотелось попробовать…
Некоторое время блуждающий взгляд плавал по палате, потом ресницы снова опустились.
Тиль поднялся, осторожно выпуская из пальцев его руку.
Вышел в коридор. Молчаливый и вырезанный из этого мира, словно аппликация из чёрной бумаги на детской картинке. Молча покинул больницу и привычно сел за руль. Рихард опять капризничает. Теперь он хочет рябины. Было время, Тиль любил побаловать его.

***
- Нет, таких ягод нет, - с заученной супермаркетовской улыбкой ответила на вопрос Тиля продавщица.
Тиль немного подался назад, чувствуя, как в мозгу покалывают зелёные тоны.
Пип. Пип. Пип. Пип.
И здесь тоже нет!
- Да чёрт побери! – заорал он, шарахнув по кассовому компьютеру рукой, - неужели в этом проклятом городе невозможно найти рябину?!!
- Успокойтесь… - испуганно пролепетала продавщица. Охранник встрепенулся и двинулся было в сторону Тиля. Стоявшие в очереди покупатели с пластиковыми корзинками в руках отпрянули назад от огромного психа в чёрном пальто.
Тиль стремительно вышел из супермаркета и хлопнул дверью своей машины.
Полночи мечется по этому каменному муравейнику – и нигде не может найти рябину! Нету её, и всё тут! Ну хоть просто остаток ночи рядом с Рихом провести. Помнится, они оставались вместе до утра.

***
- Где он. – Тиль физически ощущал, как его глаза стекленеют, когда он смотрел на пустую постель и выключенный монитор, на котором мерещился призрак изломанной зелёной линии. Рядом стоял доктор. Осунувшийся. Совсем чуть-чуть.
- Герр Линдеманн, пойдёмте, я должен с вами поговорить…
- Куда вы его перевели? Где он? В реанимации?
В горло один за другим вонзались когти какого-то странного липкого страха и тоны сердца, которые хранил в памяти перегруженный мозг.
- Мне очень жаль…
В мизинец левой руки вонзилась невидимая игла. Дыхание перехватило, но Тиль сглотнул и выслушал всё терпеливо и отрешённо, словно уже сотни раз слышал эти слова.
- Гера Круспе больше нет с нами.
- Когда…
- Около часа назад. Он просто уснул…Вам плохо?
Рука на плече. Очень робко. Габариты Тиля внушают благоговейные опасения.
Страх рвал на части грудную клетку, с каждым ударом сердца вдавливая под рёбра раскалённые ножи. Страх смерти. Чьей?
- Нет, нет, я в порядке…
Тиль развернулся и двинулся по выученному наизусть пути. Ноги переносят вес тела. Пальто давит на плечи. И страх бежит следом чёрной собакой. Болит. Как же больно…
- Вам плохо? – спрашивает какая-то медсестричка, и Тиль понимает, что стоит в коридоре, привалившись к стене.
- Всё хорошо. Не беспокойтесь…
Он идёт дальше. Тиль, ты большой мальчик. Ты можешь потерпеть боль. Там тебя Рих ждёт. Скорее отсюда.
Ключи падают на пол машины. Между лопаток утыкается шершавая, как наждак, спинка водительского сидения. Это ощутимо даже сквозь плотную ткань верхней одежды. Правая рука лежит на руле. Пальцы левой, непослушные и ватные, безрезультатно ловят ключи на полу. Рука немеет, отнимается.
- Сейчас поедем, Рих…Сейчас. Чёртовы ключи…

***
Санитар услышал резко раздавшийся протяжный автомобильный гудок и выскочил на улицу, намереваясь напомнить нахалу, что сигналить в такой близости от больницы нельзя.
Крупный мужчина в длинном чёрном пальто сидит в дорогой машине, уронив голову на руль. Его неподвижная и неудобная поза мгновенно сказала санитару, что читать нравоучения уже поздно.

***
Время отползает в тёмные углы, оставляя их в покое. В покое и тишине.

07.05.05
(C)

ОТСЮДА:
www.gayru.org/p171151.html



ВРОДЕ БЫ САМ ДРАУ НАПИСАЛ.НО ЯТОЧОН Н ЕЗНАЮ.ОХУЕННО!ПЕЧАЛЬНО ПИЗДЕЦ((((((((((((И СУРОВО.СУРОВЫЕ МУЖЫКИ БЛЕАТЬ!

@темы: Rammstein

---

[llVERSTORBENERll]

Friends we used to know
Автор: Lestatty
ОТСЮДА:


ficbook.net/readfic/1291984


Фэндом: Diorama, Diary Of Dreams (кроссовер)

Пэйринг или персонажи: Феликс Марк / Торбен Вендт, Адриан Хейтс / Торбен Вендт (упоминается)

Рейтинг: PG-13
Жанры: Слэш (яой), Ангст, Психология, Songfic



Примечания автора:
Время действия – весна 2005 года; альбом, над которым в то время работали участники Диорамы – Amaroid (именно на этом альбоме находится композиция Friends we used to know)

Телефон зазвонил внезапно и, как это в последнее время часто бывало, ночью. Только на этот раз Феликс ещё не спал, хотя, закончив несколько минут назад работу над новым треком, уже собирался. Впрочем, его желанию не суждено было сбыться. Взяв настойчиво звонящий мобильник, он увидел на экране знакомое имя, которое успело слегка надоесть благодаря подобным инцидентам. «Похоже, это становится традицией», - вздохнув, подумал Марк, но всё же ответил.
- Привееет! – раздалось из трубки так громко, что клавишник чуть не оглох. – Приезжай, тут так весело… только тебя не хватает!
- Рад, что ты по мне скучаешь, Торбен, - Феликс попытался придать своему голосу как можно больше иронии, - но, может, хоть одну ночь ты оставишь меня в покое и дашь нормально выспаться?
- А ты спишь, что ли? – искренне удивился вокалист.
- Представь себе, нет ничего странного в том, чтобы спать ночью. А ты опять напился?
- Не опять, а снова. Имею право, у меня депрессия, - Вендт на мгновение запнулся, затем добавил: - И вообще, это тебя не касается.
- Неужели? – всё так же иронично заметил Марк. – По-моему, это касается меня каждый раз, когда ты в нетрезвом состоянии звонишь мне в три часа ночи и жалуешься на жизнь.
- Не на жизнь, а на творческий кризис, - поправил друга вокалист.
- Без разницы. В любом случае, у меня есть право на отдых после рабочего дня, а нудные телефонные разговоры по ночам этому точно не способствуют.
- Нудные, значит… Ладно, извини. Не думал, что могу тебе надоесть, - и после этих слов раздались гудки.
С минуту Феликс колебался, размышляя, правильно ли поступил. Он никогда раньше не был так резок, тем более с Торбеном. Но, видимо, всему есть предел, в том числе и его терпению.
За шесть лет существования группы они пережили вместе немало важных событий, как радостных, так и не очень, но это никогда не сказывалось на их дружбе, скорее наоборот, укрепляло её. Когда же всё пошло не так? За последний год Феликс часто задавался этим вопросом, и в один прекрасный момент ответ пришёл сам собой.
А произошло это во время очередного тура Diary Of Dreams, на который был приглашен Торбен. И всё бы ничего, вот только именно во время этого тура он застукал Адриана с Гауном за, скажем так, весьма интимным занятием. Разумеется, Хейтс никогда не клялся своему протеже в верности и не обещал любви до гроба, но юному музыканту так хотелось верить в нечто большее, чем просто секс, что он позволил себе увлечься и навоображать лишнего. Даже став старше, Вендт продолжал оставаться в плену собственной богатой фантазии, в то время как объект его обожания не упускал возможности «расслабиться» в компании своего гитариста. Впрочем, это не мешало Хейтсу иногда потакать желаниям молодого клавишника, тем более, что виделись они не так уж часто. Однако именно на том злополучном туре выяснилась вся правда: Адриану нужен только Гаун, а то, что было у них с Вендтом – всего лишь небольшая интрижка, так, «ради новых ощущений», как выразился сам Хейтс. Самым шокирующим оказался тот факт, что гитарист DOD всё знал и даже не был против.
После такого откровения все точки над i были расставлены, окончательно и бесповоротно. Торбен разочаровался в своём наставнике и человеке, на которого когда-то мечтал быть похожим. Он чувствовал себя кем-то вроде домашней зверушки, которую приютили, обласкали, а потом, наигравшись с ней, выкинули на улицу.
Конечно, он по-прежнему уважал Адриана Хейтса как талантливого музыканта и был благодарен ему за покровительство и поддержку, но даже это не могло затмить личного разочарования и обиды. Поэтому, когда вокалист DOD снова пригласил его в live support, Вендт не решился переступить через себя, объяснив свой отказ усиленной работой над новым альбомом Диорамы. Отчасти это было правдой, вот только работа шла слишком медленно, и записать хоть что-нибудь стоящее не получалось: Торбена настиг творческий кризис, а следом за ним и затяжная депрессия, сопровождаемая запоями и неадекватным поведением.
Надо ли говорить, что Феликс, будучи его близким другом, являлся свидетелем подобных заморочек с тех самых пор, как открылась правда про отношения Хейтса с Гауном. И именно в тот период Марк осознал, что испытывает к нему нечто большее, чем обычные дружеские чувства. Он долгое время размышлял над этим, анализировал, но в итоге сам запутался и решил оставить всё как есть. Однако пресловутая ревность явно мешала ему жить спокойно, охватывая всякий раз, когда Торбен хотя бы просто упоминал вокалиста Diary Of Dreams (а упоминания эти происходили довольно часто). Но если другу требовалась помощь, Феликс, подавляя свои негативные эмоции, всегда оказывался рядом.
И продолжалось бы это ещё неизвестно сколько, если бы не одно случайное знакомство и последовавшее за ним предложение о создании нового проекта. Инициатором затеи был Васи Валлис, человек весьма известный в музыкальных кругах шварце-сцены, чей предыдущий проект, NamNamBulu, пользовался успехом. К сожалению, из-за некоторых внутренних разногласий между участниками, его пришлось закрыть, но Васи не из тех, кто бездействует, поэтому у него практически сразу появилась идея о создании Frozen Plasma. Да и найти вокалиста не составило особого труда: случайная встреча на концерте и общие знакомые сыграли свою роль, а дальше, как говорится, дело техники.
В связи с последними событиями и напряжённой атмосферой в Диораме, Феликс решил, что такой шанс упускать нельзя – ему просто необходимо отвлечься. А что, как ни собственное творчество, может помочь справиться с этой задачей. Так, решение было принято, и началась работа над дебютным альбомом FP. Клавишник уже подумал, что, наконец, сможет вздохнуть спокойно. Как оказалось, зря: Торбен, очевидно, не планировал оставлять друга в покое, постоянно напоминая о себе ночными звонками. А однажды вообще заявился к нему домой ранним утром в абсолютно нетрезвом виде и начал уговаривать бросить новый проект, потому, что тот якобы мешает работе Диорамы. И это стало последней каплей в железном терпении Марка. Какое-то время он даже не отвечал на звонки, полностью погрузившись в творческий процесс, который, надо заметить, продвигался весьма успешно.
Но сегодня он почему-то ответил, хотя прекрасно понимал, что ни к чему хорошему это не приведёт. В результате, так и получилось. Всю оставшуюся ночь Феликс размышлял о сложившейся ситуации, заснуть удалось только под утро.
Проснувшись, он первым делом взглянул на часы – уже 12.00. Отлично. Просто прекрасно. Планы летят в бездну, мастеринг он так и не закончил.
Очередной телефонный звонок раздался не вовремя, разговаривать с кем-либо не было ни малейшего желания. Но, взглянув на экран, клавишник передумал:
- Маркус, что-то случилось?

Ударник всегда звонил по делу и никогда не отвлекал коллег без причины. А сейчас причина была довольно серьёзной. Через полчаса Феликс уже стоял около студии, благо она располагалась недалеко от его дома, тем более, если вспомнить, что метро гораздо быстрее машины. Его встретил Маркус, на лице которого читалось волнение.
- Всё ещё там? – поинтересовался клавишник.
Хальтер кивнул:
- Да, похоже. Я всё время был здесь, пока тебя ждал, наблюдал за окнами.
- Заметил что-нибудь подозрительное?
- Ну, как сказать, - ударник слегка задумался. – Пару раз на втором этаже мелькнул силуэт, потом на первом, но с тех пор тишина.
- Как давно ты это видел? – Марк продолжал расспрашивать коллегу, чувствуя себя полицейским на вызове. Ситуация его очень напрягала. Оно и понятно: сообщение о возможном взломе рабочего места кого угодно напрягло бы.
- Минут 15 назад, - немного подумав, ответил Маркус.
- Уверен, что это не кто-нибудь из наших?
В ответ Хальтер пожал плечами:
- Не знаю. Хотя, если вспомнить, Торбен совсем недавно потерял одни ключи, соответственно, вторые должны быть у Бернарда, а его сейчас нет в городе. Так что, это маловероятно. Лучше всё проверить, пока есть возможность.
- Хорошо, проверим, - согласился Марк. – Я к входной, а ты ещё раз окна осмотри. Если что заметишь, зови.
Договорившись, музыканты приступили к «проверке».
Подойдя к двери и не обнаружив никаких следов взлома, клавишник, ещё раз внимательно осмотревшись, попытался её открыть, но безуспешно – она оказалась запертой. Не успев сообразить, что делать дальше, Феликс услышал оклик своего товарища по группе и поспешил к нему. Маркус стоял возле окна в их студийную кухню и жестом приглашал коллегу присоединиться.
- Смотри-ка, - тихо произнёс ударник, указывая вглубь окна, где уже отчётливо виднелся силуэт человека. С ножом в руках. – Кажется, это Торбен…
- Твою ж мать!
- Феликс, успокойся! – Хальтер схватил товарища за плечо. – Будешь действовать опрометчиво – сделаешь только хуже.
- Я ему сейчас такое «хуже» устрою, - зло проговорил Марк.
Удерживать Феликса в такой момент было бесполезно, поэтому ударник отпустил его и, на всякий случай, отошёл подальше, чтобы ненароком не попасть под горячую руку.
Не долго думая, клавишник поднял первую попавшуюся доску, которая так кстати валялась неподалёку, и со всего размаха ударил ей по стеклу. Осколки разлетелись в разные стороны, но он успел прикрыться рукавом куртки, и через несколько секунд, очистив оконную раму от торчащих кусков стекла, одним прыжком оказался в помещении.
Его взору явилась следующая картина: Торбен, с широко распахнутыми от удивления глазами, кровь, медленно стекающая по его левому запястью, звон от упавшего на пол кухонного ножа. Фееричное зрелище, ничего не скажешь.
- Ты что творишь, Вендт!? – Феликс быстро подскочил к другу, ногой отправив лежащий на полу нож в противоположный угол. – Совсем все мозги пропил?!
- Нет, подожди, я всё объясню! – опомнившись, начал оправдываться вокалист. – Это не то, что ты подумал…
- Конечно, не то, - иронично перебил Марк, хватая его за левую руку и указывая на кровоточащее запястье.
- Я… не хотел, - Торбен на мгновенье замолчал, собираясь с мыслями, затем продолжил: - Это не попытка суицида, честно! Я просто думал, так станет легче… ну, когда душевную боль заменяешь физической. Понимаешь?
В ответ Феликс лишь покачал головой. Он действительно не понимал, но то яростное негодование, с которым он недавно ворвался в комнату, уже исчезло из его взгляда, сменившись сочувствием. В конце концов, перед ним стоял человек, близкий друг, к которому он испытывал какую-то необъяснимую привязанность, и который сейчас нуждался в поддержке, как никогда раньше.
- Ладно, не важно, - после нескольких минут молчания заговорил Марк. – Схожу за аптечкой, надо перевязать рану. А пока возьми, останови кровь, - и, протянув другу чистый носовой платок, скрылся в дверном проёме.
Проходя мимо входной двери, он услышал щелчок замка, а затем дверь распахнулась, и на пороге появились Бернард с Маркусом.
- А вторые ключи действительно у тебя, - констатировал Марк, глядя на гитариста. – Тогда каким образом Торбен смог сюда попасть?
- Оказывается, свои старые нашёл, - сообщил Хальтер.
- Кое-кого вроде как в городе быть не должно, - клавишник снова посмотрел на Бернарда.
- Маркус позвонил, рассказал, что произошло, ну я и приехал, - пожал плечами Ле Сиге. – Вы тут как, нормально?
- Как сказать, - коротко отозвался Марк, но, поймав встревоженные взгляды товарищей, поспешно добавил: - Да всё нормально, порез неглубокий. Если честно, меня больше волнует его душевное состояние…
Хальтер выразительно посмотрел на него, улыбнулся и каким-то странным тоном произнёс:
- Ну, с этим ты точно справишься сам, - после чего поспешно покинул студию, захватив с собой ничего не понимающего Бернарда.
Когда за ними закрылась дверь, Феликс лишь усмехнулся.

Вернувшись на кухню, клавишник обнаружил Вендта сидящим на полу. Платок, который он прижимал к запястью, уже стал бордовым. Марк присел рядом, поставил аптечку на пол и начал доставать всё необходимое. Затем жестом показал вокалисту вытянуть пострадавшую руку и занялся перевязкой.
- Феликс, извини, - тихо, почти шёпотом, произнёс Торбен.
- Я-то здесь причём? – спокойно отозвался клавишник, стараясь выглядеть как можно более равнодушным. – Себя ведь гробишь. Тем более, ты только недавно утверждал, что меня это не касается.
Когда всё было готово, Марк убрал оставшиеся бинты и стерильные салфетки обратно в аптечку и уже собрался уходить, но вокалист неожиданно схватил его за край куртки, останавливая.
- Не уходи. Пожалуйста.
- Что ещё? – холодно бросил Феликс, хотя, на самом деле, ему самому не очень-то хотелось уходить. Просто он настолько привык бороться с теми чувствами, которые испытывал по отношению к своему близкому другу, что не мог позволить себе лишнего. Во всяком случае, сейчас точно не самый подходящий момент. Однако, вопреки здравому смыслу, он выполнил просьбу и остался. Снова присел рядом. Молча.
Так они и сидели, на полу, совсем близко друг к другу, но ни один не решался посмотреть другому в глаза: Вендт чувствовал себя виноватым, что, в общем-то, неудивительно, а Феликс просто боялся собственных чувств. С каждой минутой общее молчание становилось всё более невыносимым, и вокалист, наконец, не выдержал:
- Ты как-то изменился, - тихо начал он, глядя на друга, но тот даже не повернулся в его сторону, продолжая смотреть куда-то в противоположный угол комнаты.
- И как же?
- Не знаю, - Вендт задумался. – Стал жёстче… холоднее, что ли. Трудно описать словами, просто чувствуется.
- А что, по-твоему, я всю жизнь должен с тобой нянчиться?! – неожиданно вспылил Марк. Затем, повернувшись к другу и встретившись с ним взглядом, понял, что перегнул палку, и продолжил уже более спокойным тоном: - Знаешь, Торбен, ты ведь эгоист. Причём такой махровый, что уже вряд ли исправишься. Хотя, возможно, столь обожаемый тобой герр Хейтс принимал тебя таким. Но, тем не менее, для него ты оказался всего лишь игрушкой. Или лекарством от скуки, уж не знаю, что именно он подразумевал под своими действиями, когда позволял к себе клеиться. И даже больше…
- Феликс, ты вообще о чём?
- Ну, явно не о простой мужской дружбе, - саркастично ответил клавишник. – Не притворяйся, всё ты понимаешь. Впрочем, если тебе нравится изводить себя мыслями о человеке, который считает тебя своей карманной собачкой, можешь продолжать, это ведь не моё дело. Режь себе вены. Да хоть с крыши прыгай.
Клавишник поднялся и уже направился к выходу, но Вендт вскочил и бросился за ним, опережая и преграждая путь.
- Нет, это не так, - спокойно произнёс он. – И я не верю, что тебе всё равно. Будь это правдой, тебя бы здесь не было.
- И что дальше? – устало поинтересовался Марк. – Слушай, сегодня определённо не мой день, во многом благодаря тебе, между прочим. Так что, позволь мне просто вернуться домой и хотя бы немного отдохнуть. Может, после этого я снова стану милым и заботливым, и всё будет, как прежде.
- «Как прежде» уже никогда не будет.
- Почему?
- А вот почему! – и с этими словами Торбен схватил друга за плечи и, притянув к себе, поцеловал.
Сначала Феликс попытался сопротивляться, но чувства, так тщательно скрываемые всё это время, наконец-то нашли лазейку и, полностью захлестнув разум, вырвались на свободу.

***

- Скажи, а ты правда простил меня? – спросил вдруг вокалист, повернувшись к лежащему рядом другу.
- Какой же ты всё-таки чудной, Вендт, - рассмеялся в ответ Марк. – За что мне тебя прощать?
- Ну, насчёт эгоиста, ты ведь прав. Я был так ослеплён своими чувствами к Адриану, что начал злоупотреблять твоим ко мне отношением, поставив под угрозу нашу дружбу. Или не дружбу…
- Ладно, проехали, - улыбнувшись, перебил его клавишник.
Неожиданно раздался сигнал пришедшего смс, после прочтения которого Феликс немедленно вскочил с постели и принялся лихорадочно собирать вещи, разбросанные по комнате.
- Ты куда? – с отдалённой опаской в голосе поинтересовался Вендт. – Что-то случилось?
- Расслабься, - снова улыбнулся Марк, - это по работе.
- Твой новый знакомый? Поедешь к нему?
- Ну, во-первых, не лично к нему, а в студию. Во-вторых, что за странные вопросы? Не рановато ли для ревности? – хитро прищурившись, посмотрел на друга клавишник. – Невозможно так быстро избавиться от чувств, которые долгое время испытываешь к одному человеку, мне ли этого не знать. Поэтому, не торопись с выводами. Подумай. – Затем, помолчав немного, добавил: - Да и, собственно, для ревности поводов нет. Васи хороший человек, но отношения у нас исключительно делового характера. Так что, насчёт этого можешь не беспокоиться.
И Феликс ушёл, оставив вокалиста Диорамы наедине со своими мыслями. Пришла пора принимать серьёзное решение. Сделав глубокий вдох, Торбен взял мобильник и набрал нужный номер.

***

Вечер опустился на город незаметно. Потемневшие силуэты домов на фоне светлой полосы неба выглядели таинственно и немного зловеще. Торбен стоял около входа в парк, задумавшись и не обращая внимания на суету окружающих.
К счастью, долго ждать не пришлось: вокалист Diary Of Dreams всегда был пунктуален. Подойдя к Вендту и пожав руку в знак приветствия, Адриан предложил:
- Прогуляемся? – и, не дожидаясь ответа, направился вдоль по улице медленным шагом. Торбен последовал за ним.
Какое-то время оба шли молча. Вендт прекрасно понимал, что сам должен начать разговор, ведь это он пригласил Хейтса, но мысли хаотично носились в голове и никак не желали формироваться в нужные слова.
Так они и шли по вечерним улицам, пока Адриан первым не прервал затянувшееся молчание:
- Ты вроде хотел что-то важное сказать, - напомнил он, слегка улыбнувшись.
- Да, я… - вокалист Диорамы на секунду замешкался, пытаясь подобрать слова, - мы с Феликсом… в общем, между нами больше, чем просто дружба.
- А, так ты об этом, - произнёс Хейтс таким обыденным тоном, что его собеседник окончательно смутился.
- Ты уже всё знаешь? Откуда?
- Неважно. И, признаюсь честно, я всегда предполагал, что рано или поздно так и будет. Хорошо, что всё-таки не поздно. - Он выразительно посмотрел на Торбена, и тот снова смутился, понимая, к чему это было сказано.
- Про тот случай ты тоже…
- Да, я в курсе. Не переживай, со всеми бывает, - Адриан приобнял его за плечи, на этот раз уже чисто по-дружески, и продолжил: - Возвращаясь к вашим с Феликсом отношениям, могу сказать, что всё вполне закономерно. Если вспомнить сейчас о самых трудных моментах в твоей жизни, кто всегда был рядом? Кто готов был бросить свои личные дела и прийти к тебе на помощь, в любое время дня и ночи, как только ты в этом нуждался?
- Я и впрямь эгоист, - задумчиво произнёс Вендт. – Ты тоже так считаешь?
Хейтс покачал головой:
- Нет. Но могу понять, почему так считает Феликс. – Вокалист DOD остановился, наблюдая за темнеющим горизонтом. – Иногда мы увлекаемся собственными чувствами настолько, что начинаем ранить своим поведением тех, кому мы дороги. Но каждый имеет право на ошибки, главное, уметь вовремя их исправлять и не повторять в будущем.
- Как думаешь, не поздно ли я осознал свою ошибку? – вглядываясь в вечерние сумерки, поинтересовался Вендт.
- А это тебе решать.
- Я не уверен…
- Знаешь, в отношениях с людьми никогда не получается быть полностью уверенным. Просто постарайся не потерять то, что уже имеешь, - улыбнулся Адриан. – Если тебе интересно, вот моё мнение: энергичный оптимист и меланхоличный романтик – вы прекрасно дополняете друг друга.
- А ты, наверное, рад, что теперь можно с чистой совестью от меня избавиться.
- Я рад, что ты, наконец, можешь быть счастлив.
Снова воцарилось неловкое молчание. Но через пару секунд звук внезапно пришедшего смс разрядил обстановку: Феликс писал, что закончил работу в студии и уже завтра вернётся. Увидев довольную улыбку на лице Торбена, Хейтс невольно улыбнулся сам. Заметив это, вокалист Диорамы снова смутился.
- Я искренне рад за вас двоих. Не упусти свой шанс. – На этом Адриан попрощался и ушёл.
А с лица Вендта ещё долго не сходила улыбка, ведь всё прошло гораздо лучше, чем он предполагал. По дороге домой к нему даже вернулось вдохновение, и вокалист поспешил воплотить его в реальность.

***

В комнате пахло свежим кофе, и звуки синтезатора плавно разливались в воздухе, навевая лёгкую меланхолию.
- О, смотрю, кого-то вновь посетила муза, - Феликс подошёл к вокалисту с довольной улыбкой и обнял сзади. – Прямо-таки идиллия.
- Это точно, - не отрываясь от инструмента, подтвердил Торбен. – Всегда бы так.
- Если хочешь, будет всегда, - весело подмигнул Марк, обнимая друга ещё крепче. – Может, я тоже смогу принять участие в записи твоего нового хита?
- Конечно, свежий взгляд не помешает. Вот, - и Вендт протянул клавишнику лист бумаги. – Это текст. Вернее, пока только припев.

and as we get lost, deliver our souls
to each other, we lose control
and start to bother
about friends we used to know


Прочитав, Марк вернул его автору и, улыбаясь, добавил:
- Пожалуй, я передумал. Не хочу портить шедевр.
- Ну, пока ещё не шедевр, - возразил вокалист, - и, в любом случае, моя муза вернулась только благодаря тебе.
- Рад слышать.
- Постараюсь закончить основную работу к вечеру. У меня на тебя планы.
- О, даже так, - присвистнул клавишник. – Скорее бы вечер.
Сейчас ему казалось, что он находится в одном из своих самых приятных снов, и любое необдуманное действие или слово может всё испортить, заставив проснуться. Поэтому Феликс старался не думать о будущем, а радоваться тому, чего уже добился в настоящем. К чему приведут новые отношения с Торбеном? Что будет с их старой дружбой? Марк не знал. И не хотел знать. Жизнь сама расставит всё по местам, а пока нужно просто ловить счастливый момент.
(С)

@темы: Diary of dreams

---

[llVERSTORBENERll]

ВНЕЗАПНО.ВАЩЕ В ШОКЕ!!!!!!!!ФАНФИКИ ПО ЭТОМУ ФАНДОМУ СУЩЕСТВУЮТ ОКАЗЫВАЕТСЯ!!!!!!!!

ОТСЮДА:

ficbook.net/readfic/3173002

Hellogoodbye
Автор: Achenne

Фэндом: Diorama, Diary Of Dreams (кроссовер)

Пэйринг или персонажи: Адриан Хейтс / Торбен Вендт

Рейтинг: NC-17
Жанры: Слэш (яой), Ангст, PWP
Предупреждения: BDSM
Размер: Драббл, 4 страницы
Кол-во частей: 1
Статус: закончен



Все дело в волосах.
Торбен замечает небрежный "конский хвост" — светло-каштановый в рыжину, с легкими следами проседи. В толпе слишком много людей, Дюссельдорф — крупный город, людской поток в семь вечера течет быстрее вод Рейна. Торбен вполне мог обознаться.
Иногда люди меняют лица в последнее мгновение.
Он хватается за эту мысль, как за последнюю надежду, но человек слаб — и Торбен следует за быстро удаляющимся среди капюшонов и шапок рыже-каштановым хвостом. Человек идет, широко меряя шаг длинными ногами, высокий широкоплечий мужчина, распушившиеся волосы смотрятся на слегка потертой кожаной куртке почти неуместно. Хвост перетянут на затылке темной резинкой. Ничего примечательного, на самом деле — в сочетании с кожаной курткой, кожаными штанами и массивными ботинками — особенно. Торбен почему-то думает даже не о рокерах и неформалах, а о викингах, о символике длинных волос у мужчины. На ум приходят библейская притча о Самсоне, царская символика кельтов и германцев и черт знает какая еще чепуха.
Торбен идет, отставая на пять-десять шагов.
Он сталкивается с парнишкой в наушниках — ярко-красные "монстербитс" и пирсинг в нижней губе, парень ворчит нечто между "извините" и "под ноги смотреть надо". Торбен тоже извиняется, немного неловко обходит парня, вытягивает шею — не потерял ли свой ориентир. Ему повезло — тротуар относительно немноголюден. Человек с длинными волосами не слишком торопится. Он отражается в витринах бутика, на мгновение отражение наслаивается на пустоглазый манекен. Закатное солнце бликует в стекле, в волосах путается, словно в густом лесу. Волосы будто залиты кровью.
Торбен вздрагивает.
Витрина — это еще и зеркало, и он понимает: не обознался.
И идет дальше.
У них почти одинаковый темп. Торбен с легкостью нагнал бы идущего впереди, вот только — что делать дальше? Хлопнуть по плечу и сказать "привет"? Нужно срочно изобрести убедительный предлог.
Эй, давай смотаемся в студию, есть пара интересных идей.
Эй, как насчет кружки пива. Ах да, ты предпочитаешь виски и горький вермут — "экстра драй", главное не спутать со сладким дамским мартини.
Торбен когда-то путал. Торбен вообще способен выпить все, что льется и задуряет мозги, а наутро хвататься за виски и ледяную минералку в холодильнике с единственной мыслью — "Нахрена".
Иногда, впрочем, он не жалеет. Иногда алкоголь или травка, или белая дорожка помогают преодолеть... да нет, не смущение. Торбен уверен в себе, никаких проблем с самооценкой.
Преодолеть...
Расстояние. Зеркала. Ту зыбкую грань между узнаванием и смутной догадкой, и желанием прикоснуться к наэлектризованным волосам. Догнать.
Мысли бродят по кругу. Торбен не отстает, но и не сокращает расстояния.
Мир туннельно сужается. Сначала исчезают прохожие — Торбен не смог бы ответить, свернули ли преследуемый и преследователь в какой-то менее людный переулок, или он просто перестал воспринимать кого-либо еще. Затем медленно гаснет свет, закат наливается синюшным сумраком. В кармане мобильный телефон, и можно посмотреть время, но время тоже перестало существовать.
Они оба в некой точке между пространством.
Торбен — и человек впереди, чьи волосы (это так глупо, всего лишь волосы) ведут за собой, словно напев флейты Гаммельнского Крысолова.
Наверняка со стороны Торбен смотрится маньяком. Одержимым. Сталкером. Будь на месте двухметрового мужчины девушка, кто-нибудь давно вызвал бы полицию.
Сумрак расползается неровными пятнами, цепляется за крыши многоэтажек, постепенно оседает на улицах. Нужно не отставать, не разрывать зрительного контакта. У Торбена слезятся глаза и ломит переносицу, он прикуривает сигарету и обжигает губы.
Торбен знает: неизбежен момент, когда тот, за кем он идет, обернется.
Торбен оттягивает его — втягивает голову в плечи, накидывает капюшон, сутулится, прячется за случайных прохожих. Те вежливо делают вид, будто не замечают, а может быть, им правда все равно. Отворачивается и делает вид, будто рассматривает рекламу распродажи "только сегодня все по 3,99 евро".
Затем срывается и почти бежит за "конским хвостом", все дело в волосах — было с самого начала, даже двадцать лет назад.
Выбрасывая окурок в урну, Торбен чувствует себя глупо. Последним идиотом, если начистоту.
Можно просто подойти и сказать:
— Эй.
Человек в кожаной куртке оглянется.
Даже улыбнется.
Ответит:
— Привет, Торбен.
И Торбен скажет:
— Привет, Адриан.
В конце концов, он так и делает, и в этот момент закат становится тьмою.
Может, даже полуночью. Торбен не знает, сколько именно времени преследовал Адриана по улицам города. Сунуть руку в карман джинсов за мобильным телефоном означало бы все испортить. Торбен аккуратен, не позволит себе подобных ошибок.
Адриан берет его под руку и ведет за собой, и Торбен думает об обитателях Холмов, сидах или альвах, мрачных созданиях с холодными серыми глазами и холодными губами, чарам которых не в силах противиться никакой смертный. Торбен теряется в шагах и дыхании. Когда они поднимаются по лестнице, Торбен сжимает пальцы Адриана, то ли упрашивая отпустить, то ли вздрагивая от ужаса, что тот может согласиться.
Адриан немногословен, и никак не реагирует. На брелоке ключа позвякивает серебряный череп. Торбен отчаянно вспоминает, он ли подарил Адриану этот сувенир. Возможно, привез из Рима, сувенир катакомб, макабрическая символика всегда притягивала Адриана.
Торбен тянется, чтобы коснуться волос. Кажется, ему не нужно большего.
Адриан смотрит на него искоса. На большинство людей он обычно глядит еще и сверху вниз, но с Торбеном они одного роста, вот только Торбен почему-то сутулится, будто смущаясь.
В квартире Адриана тонкий запах трав и свечей. Торбен все гадал раньше, что это — сандаловые ароматические свечи? Лавровый лист? Какие-нибудь парфюмерные изыски? Адриан любит такие штуки, и дома у него настоящее логово Дракулы — не в смысле рек крови, а в смысле обстановки, будто из псевдо-исторического фильма. Свечи в бронзовом подсвечнике вместо электрической лампочки. Викторианское кресло. Торбену здесь неуютно, он боится задеть какую-нибудь хрупкую статуэтку или букет сухих цветов в вазе. Всегда было интересно, как Адриану удается ничего не разбить и не испортить; впрочем, Торбену известен ответ: Адриан двигается плавно и изящно. Не как человек.
Может, он правда гребаный дух Холмов, Туата де Дананн. Или Леголас. Торбен фыркает, чтобы разрядить тишину и шлепает ногами в черных носках по паркету. Куртку скидывает на пол, почти физически осязая пристальное наблюдение. Адриан почти не моргает. Забавная особенность. Нечеловеческая.
— Выпьешь?
Наливает виски с содовой. Минибар и даже холодильник стыдливо маскируются под секретеры девятнадцатого века. Торбен колупает ногтем темно-коричневую лаковую завитушку.
Теперь уже поздно.
Он следовал за Адрианом — за волосами цвета чуть тронутой гнилью ржи — много улиц, кварталов и часов подряд. Закат стал тьмою, а во тьме сильны не благие силы.
Торбен допивает виски одним глотком, и бухается на колени перед Адрианом.
У него вздернуты губы — гримаса-оскал. Он сдается. Он признает... все, что Адриан может сделать с ним, все, что будет сделано. В груди тепло и щекотно.
Привет. Привет.
Кажется, Торбен выговаривает вслух. Адриан не запрещает. Некоторые создания обратной стороны недурные хозяева, и следует быть им благодарными за милость. Торбен думает об этом даже когда вокруг шеи сжимается шелковый шнурок.
Теперь Адриан разглядывает его сверху вниз со странным выражением; Торбен определил бы его как нежность, равнодушие, брезгливость, одобрение. Может быть, все сразу, и ни одно целиком — разные грани.
Он захлебывается слюной. Боль в горле тянется к груди. Перед глазами Торбена желтые и красные всполохи, похожие на кольца галактик.
Собственные руки призрачные и далекие, кадык часто дергается. Словно поплавок во время клева. Торбен рассмеялся бы, если бы Адриан позволил.
Тот не позволяет.
Расстегивать брюки — тоже, но и не возражает. Торбен надеется, что все делает правильно.
Никогда не угадаешь. Но он все еще жив, и шелковый шнурок кусает, но не прокусывает. Значит, все хорошо.
Шнурок отступает. Торбену дозволено продолжать.
Он высвобождает мягкий пока член, и сначала сжимает указательный и большой палец кольцом, как будто примериваясь; шнурок шевелится настороженной змеей. Торбен понимает с первого раза.
У него все равно не особенно хорошо получается. Торбен неуклюж, оттягивает крайнюю плоть и облизывает с щенячьим слюнявым хлюпаньем. Адриан наблюдает — все такой же неподвижный и молчаливый, словно сделан из двух частей, ниже пояса — человек, выше... что-то иное.
И шнурок. Стоит Торбену замешкаться, нить впивается под кадыком.
Боль можно терпеть, куда неприятнее мысль — я его разочарую.
Торбен старается. Сдавливает губами у основания, засасывает почти до рвотного рефлекса. Он отпускает, изо рта тянется серебристая нить слюны и смазки. Адриан по-прежнему молчит. В комнате темно.
Везде только тьма.
Торбен все равно смотрит в лицо, на прилипшую ко лбу прядь волос, и думает: это того стоило. Мили и кварталы Дюссельдорфа. Толпа и парнишка в наушниках.
Стоило того.
"Привет", — молчит Торбен, ведя кончиком языка по набухшим венам .
Приближаясь к пику, Адриан натягивает "ошейник", Торбен задыхается, роняет пенные сгустки на паркет, но не останавливается. Галактики перед глазами полыхают мириадами сверхновых. Торбен мог бы поклясться, что в ушах звенит музыка.
То, что они сочиняли с Адрианом вместе. Каждая нота. Каждый мотив. Существа Холмов знают, как привязать к себе людей.
Торбен повторяет мысленное "привет", и когда Адриан отпускает его, ослабляет шелковую хватку, благодарно глотает солоноватую жидкость.
Это больше, о чем он мог бы мечтать. Тем более: он знает, что теперь Адриан позволит прикоснуться к волосам, уткнуться носом между ключиц, дышать в грудь и живот; все это и даже больше.
Финал всегда одинаков.
Торбен первым скажет "пока" — Адриан не прогоняет его, но и не просит задержаться. Мучительное "да или нет" — человеческая слабость играет против Торбена, и он покоряется.
"Приветпока".
Есть кое-что между. Заветное, хранимое, словно локон в медальоне. Светло-каштановый в рыжину, Адриан отвернулся бы и недоуменно поджал бы губы, узнай он о маленькой тайне Торбена.
Но это неважно. Каждый раз Торбен украдкой собирает несколько волосков, иногда — если расстаются поздно и Адриан уже спит, — срезает целую прядь. Это своего рода залог. Гарантия, что все повторится.
И это главное.
Выходя в освещенный фонарями полумрак, Торбен счастлив.
(С)

@темы: Diary of dreams

---

[--------]

исчо



отсюдова: vk.com/public23590459?z=photo11086996_338047231...

@темы: Cinema Bizarre

---

[--------]

вздрочнём товарищи



взято отсюда: vk.com/id_jack_s?z=photo-35601647_302988952%2Fa...


ну я так подозреваю что они тожы спиздили.гы-гы

@темы: рисунки, Cinema Bizarre

---

[--------]

тут вот нашолся случайно в и нтернете,вроде портрет александравельянова.охуенный рисунок

@темы: рисунки, Deine Lakaien

---

[--------]

Автор: оттуда нахрен
www.stars-portraits.com/en/portrait-7146.html
Фандом:Lacrimosa

@темы: рисунки, Lacrimosa

---

[--------]

Автор: Unname_Duch
www.liveinternet.ru/community/898372/post225729... оттуда
Фандом:Lacrimosa



Автор:pulnoc www.liveinternet.ru/community/898372/post770269...
Фандом:Lacrimosa

@темы: рисунки, Lacrimosa

---

[--------]

Автор:из интернета,я с авторами связаться не могу-меня взломали вконтакте,если узнаете свой рисунок и вам неохото чтоб он здесь был-свистите,удалю.я низнай конкретно кто там вконтакте нарисовал это
Фандом:Rammstein

@темы: рисунки, Rammstein

---

[--------]

Aвтор: Soul-Invictus оттуда блеать:
menschfeind43.deviantart.com/art/Adrian-Hates-2...
Фандом:
Diary of dreams

@темы: рисунки, Diary of dreams

---

[--------]

Автор: ALFADIMON,оттудова:
alfadimon.deviantart.com/art/Anne-Nurmi-2082088...
Фандом:Lacrimosa

@темы: рисунки, Lacrimosa

---

[--------]

Автор:оттудова fotki.yandex.ru/users/cold-flame/view/282387/?p...
Фандом:Lacrimosa
осторожно -аниме!

@темы: рисунки, Lacrimosa

---

[--------]

Название: Ласковый фотограф
Автор: маркиз дэ сад w9192413www.beon.ru/
Фандом:Отто Дикс
Пейринг:Михаэль Драу/Пётр Воронов
Рейтинг: NC-21.жалко Драушку бедного
Жанр:а чорт его знает.может Agnst?.pov-Драу(от его лица кароче автор пишет)
Дисклеймер: все события вымышленные

День был жарким, а я должен был забрать у Петра фотографии с последней

поездки,но...Что-то мне подсказывало,что лучше этого не делать...
Я всё равно привёл себя в порядок, оделся и пошёл к Петру домой. Позвонил в звонок,после

недолгого ожидания дверь открыл Петя и чего же я боялся?Он жестом пригласил в гостиную.

Я прошел, сел на диван и спросил:
-Петь фото готовы?
-Да,сейчас принесу,ты пока устраивайся поудобнее...
Я встал и ,окинув взглядом обстановку, подошёл к окну.В комнату зашёл Пётр и небрежно

кинул папку с фотографиями на стол.я подошёл к столу и вздрогнув заметил,что взгляд Петра

стал каким-то странным...
- что-нибудь случилось? - спросил я....
-нет.-ухмыльнулся он....
- я же вижу, что что-то случилось....
он резко подошёл ко мне и распустил мои волосы,затем повалил на диван,разорвал на мне

рубашку и стал фотографировать.
-Да что с тобой ?!- вскричал я и подскочил с дивана.
- эмм...Михаэль...
-Псих !! -прервал его я - Да ещё и рубашку новую порвал !!
- Я хочу тебя...тебя по фотографировать...-исправился Пётр.
- А для чего тебе язык ?- в бешенстве закричал я, уже собираясь уходить. не тут-то было.
Он только усмехнулся, облил меня водой из вазы и продолжил фотографировать....-Я

опешил.Не знал что и делать...Просто захлебнулся от возмущения...
- Тише ты.- Сказал Пётр и погладил меня по волосам.
- что же ты делаешь? - сквозь злобу спросил я.
-искусство,и лучше тебе остыть ,а то вторую вазу вылью. - улыбнулся он и стал

фотографировать дальше!
Я был в шокирован...
- Да знаешь что !?-возмутился я.-да...д-да иди ты !!
Я взял фотографии и направился к выходу.
Он схватил меня за плечо,развернул к себе лицом,наотмашь ударил меня, схватил за волосы и

ещё раз с фотографировал меня...
В горле будто застрял ком....
Я закричал и стал отбиваться...Пётр не отпускал.
Ай...мм...отпусти !!!Больно же...мм....-хныкая умолял я.
-заткнись! - прошипел он,сжав мои руки и повалив на диван, Петр начал целовать мою

грудь...Он навалился на меня,я попытался оттолкнуть его,но Петр заломил мне руки.Я

извивался под ним, пытаясь выбраться,но он всё сильнее прижимал меня к дивану.Я закричал.
- Тише тише-прошипел Пётр. - Не сопротивляйся,а то хуже будет.
- Что тебе надо от меня ?-всхлипывая повторял я.
- а ты как думаешь?
-что ты имеешь в виду?ты хочешь...Нет!этого не будет!
- Ну наконец...дошло до него- провозгласил Пётр
.- нет !!! не будет этого! Слышишь ? Не будет! Нет Нет!- твердил я
Пётр не собирался останавливаться...
он лишь улыбнулся и дал хук слева: я схватился за скулу.Петр же тем временем до конца

стянул с меня штаны вместе с нижним бельём.
-Пётр прекрати!я не хочу!а то я! я! Я....
-что "я"!?
-я всё Сергею расскажу!
-только попробуй!и уже я тебя удавлю!
он с силой вжал меня в диван и начал душить.Я завыл, захрипел,и попытался разжать его

пальцы...
Я заплакал,начал разжимать его пальцы, что было сил,но это было бесполезно,он был на

много сильнее меня.Мгновение и я совсем устал,выдохся и уже не

сопротивлялся.Лежал,хрипел и плакал,умолял его отпустить меня,а он перестал душить

меня...
Пётр опять усмехнулся.Погладил меня по волосам...
- Какой же ты красивый, когда плачешь,как давно я этого хотел, но ты не похож на тех

остальных...Ты не такой как все- произнёс Пётр.
-пожалуйста не н-надо! - заорал я, что есть мочи.
- ахахахахахах- расхохотался Пётр.-ну нет уж.Такой возможности я не упущу.
Он связал мои руки валявшимся рядом ремнём от брюк и стал фотографировать.
Петр принёс кляп и штатив,кляп запихнул мне в рот,а на штатив установил фотоаппарат.
Затем он взял со стала нож и порезал мне щёку,я замычал от боли.
Петр наносил неглубокие порезы на груди,я лишь мычал и пытался отодвинуться от него.
Вот он опустил нож,подошёл к штативу,сделал снимок,поменял ракурс,ещё снимок,и ещё,и

ещё,и ещё...Я знал,что это когда-нибудь прекратится.

***

От перрона отошёл поезд с курсов Москва-питер,железная машина набирает большую

скорость,а тем временем в вагоне №8,и на полке под №3 лежал Сергей Слабодчиков,больше

известный миру под именем "мари Слип".
(пов Сергея)
Интересно,а наша растяпа Драу не забыл забрать фотографии для нового альбома?А

фото сессия...Ничего,всего лишь через сути,я буду в Питере...
Пётр скорее всего возится со своими фотоаппаратами или новые струны для скрипки по всем

магазинам ищет...
(конец пов)
Сергей осторожно открыл окно,по удобнее устроился на верхней полке и уснул.


***

Я не знал, сколько прошло времени. Когда Петр отставил фотоаппарат и с наслаждением

закурил, рассматривая меня, сидящего на полу в крови и почти потерявшего сознание от боли.
Я кашлял сплёвывая кровь,тело ломило,лёгкие горели от недавно надрывного крика.
Заканчивая курить он потушил окурок о мою руку,я дёрнулся, поскуливая.
Пётр взял ножницы присел передо мной на корточки и стал состригать волосы,когда они

перестали доставать ключиц он прекратил своё занятие.
- с каре тебе намного лучше хе-хе
Этот бешеный фотограф стряхивает ближе-валяющиеся волосы и целует меня в засос.
-у тебя такие нежные губы...Кожа бархатная.
Пётр оседлал мои бёдра и взяв нож вырезал у меня на груди фразу"Opfer der Kunst,

derjenige, der deine Geschichte schreibt ... Konstler, Comic-Masken

der Demonen ..."*
Я не мог больше кричать,я сорвал голос и только выл.
- Ну что ты плачешь,это не так больно как кажется.
Он начал лизать раны обрабатывая каждый сантиметр груди своим "острым" языком.
Я постанывал и с удивлением стал замечать,что мне это нравится.
Фотограф спускается ниже целуя мой живот,ниже и ниже...Я теряю контроль, словно

проваливаясь в бездонную пропасть. Перестаю воспринимать и понимать реальность

происходящего. Глаза закрыты, в ушах - абсолютная тишина. В груди ощущается далёкий

смутный звук, будто хрип или стон. Всё тело непроизвольно то замирает, то бьётся в

ожидании сладостного оргазма.
-П...Пётр...не останавливайся пожалуйста!
Чувствую, что он очень доволен...
Он всё лижет и сосёт, трудится с вдохновенным упорством, с каждой секундой ускоряя темп

движений, - так что я уже больше не могу и сдерживать себя!
Я стремительно притягиваю его опущенную голову. Не даю ему возможности оторваться,

напрягаюсь в ногах - и тут же толкаю - толкаю! - и снова толкаю!! - членом - как можно

глубже! - и дальше!! - в его просторной! - и тёплой глотке!!!И опять - вперёд и назад, ещё

глубже, ещё и ещё...
Пё-ё-т-р...АААХ!
Кончил я быстрее, чем я ожидал, бурно задышав и сильно притянув его за голову.
Меня поразило и удивило то, что он не стал ничего сплёвывать, а обсасывал и вылизывал с
таким упоением, словно делает это последний раз в жизни.
- Тебе ведь понравилось?
Скорее утверждение чем вопрос.
- это было...упоительно...я такого...
-так соображать нормально ты ещё не скоро будешь.
Фотограф берёт меня на руки и относит на кровать,то что было дальше я помню с трудом...

Когда я проснулся фотограф лежал рядом ,его рука была на моём бедре.Я встал и, прихрамывая, направился в ванную,когда я вышел в коридор,входная дверь была
приоткрыта.Я рванул к двери и хотел выбежать из квартиры, но споткнулся...
В этот момент пара рук подхватила меня и потащила вглубь квартиры. Я пинался и дёргался,
но что может сделать двадцатилетний мальчишка с возбуждённым мужиком?
- За каждый звук получишь наказание. Поняла меня, Михаэлла?- сказано вполголоса, понятно
мгновенно...
Злой и сонный фотограф побежал закрывать дверь,а до меня начало доходить какой я
упустил шанс...
Услышав шаги у комнаты,я проглотил слюну, и перевел дух. Меня только что застукали. Рядом был Пётр, а я лежал на полу напротив его ног, в сантиметрах в пяти, боясь, пошевелиться.
-ах ты дрянь!-Он со всего размаху ударил меня ногой в челюсть.
Он продолжал бить меня на протяжении 10-ти минут.
Пока я лежал и хрипел,он принёс молоток.Зажал мне рот рукой,меня это насторожено,с
каждой мыслью всё страшнее.В этот момент он с размаху ударил меня по колену,я подался
торсом в перёд,и издал какой то рычащий-хныкающий звук,мои глаза были зажмурены и из-
под век струились слёзы...
После первых полу-криков полу-всхлипов,фотограф не отпустил меня,а держал в объятьях,я
кричал,такой боли я в жизне ни испытывал.
Боль в колене и не думала утихать,я стонал и не мог понять,как человек которого я знаю пять лет,мог оказаться такой тварью?За что он меня истязает,что я не так сделал ему?
А ведь мой любимый Сергей в командировке и о моём исчезновение ни кто не заметил...Неужели я буду замучен до смерти?Нет нельзя думать о плохом,меня спасут,Сергей должен вот-вот вернуться,я не сдамся...

***
Утро выдалось холодным,за окном пасмурно,люди одеты в тёплые кофты и ветровки.
Сергей нехотя разлепил глаза,посмотрел на часы,через пол-часа он будит в Питере...
Он свернул матрас и отнёс постельное бельё проводнику.
Поезд замедляет ход,Серёжа держит в руках лёгкую сумку,много вещей он ни когда не брал с

собой.
Питербург,город в который так мечтал переехать Драу,что в итоге и сделал.
Людской поток хлынул на остановку,Слабодчиков выходил последним,на сколько он

помнил,его должен был встретить Михаэль.Сергей встал около входа в метро,и попытался

дозвонится до драу,но "абонент был не в зоне действия сети"тихо матеря Рувиновича

Михаэля,Сергей направился домой своим ходом.


***

Уже прошли сутки с момента, как я пришел к Петру. Колено было "разбито", адская боль
жгла всю ногу, слезы текли по щекам,из глотки вырывался стон и поскуливания...
Он отпускает меня,я отползаю стараясь не згибать левую ногу, не выдержав ору в полную
мощь.
-Прости меня,но впредь я прошу тебя,не пытайся перечеть мне.
-Х-х...хор...хорошо,я п-по-онял.
-Вот и умничка.
Он подходит к шкафу и достаёт аптечку,ставит её около стула,берёт меня на руки и сажает на кровать.
-Вытяни ногу так что бы пятка была на стуле.
Он хочет дотронуться до колена,я в ужасе отталкиваю его руки.Пётр бережно убирает мои
руки и осматривает колено.
В его руках перекись,он льёт её мне на колено,она неприятно щиплет,а Пётр вытирает
остатки перекиси,берёт бинт и начинает фиксировать колено.Я сжимаю руками простыни и
стискиваю зубы,дыхание учащается.
Он закрепляет бинт и помогает мне лечь на кровать.
Меня колотит озноб,на лбу выступила испарина,а фотограф уходит в ванную.
Вернулся он с тазиком и тряпкой.
-Михаэль просто расслабься и попытайся уснуть,у тебя жар.
Я ничего не ответил,только рыдал прерывисто дыша.
Фотограф обтирает моё лицо,когда он смыл запёкшуюся кровь стало легче,на подходе к шее

проводит пальцами по губам,вытирает грудь.Пётр переворачивает меня на бок и моет

спину.Споласкивает тряпку отжимает,продолжает обтирать меня,теперь уже частично чист

живот.
Его руки идут всё ниже,вода в тазе грязно-бурая,голова кружится...Он заканчивает обтирать

ноги и накрывает меня простынёй.На мгновение я очнулся поздним вечером,весь потный

рядом сидел Пётр и читал книгу...Дальше я опять отключился.
Проснулся я от того ,что по моей голове мягкими движениями скользили чьи-то пальцы .Я

открыл глаза и увидел перед собой фотографа ,он улыбнулся
-ну на конец то -сказал он - я было думал что совсем уж плохо -он убрал с моего лба

компрес и снова положил его в мисочку,как я понял по резкому запаху,компресс с уксусом.

Окончательно придя в себя я заметил что от Петра разит спиртным да и его поведение совсем
отличалось от предыдущего.
- Как себя чувствуешь?
От такой наглости у меня помутнело в глазах.
- Голова болит, - едва слышно прошептал я.
-сейчас пройдет- он он отнёс меня в ванную и окунул меня в теплую воду,сам он сел на край ванной и из душа начал поливать меня.
- ты похож на перепугано котенка -ехидно улыбнулся он.
От такого поведения и слов я потерял дар речи.
Пётр берёт ножницы и срезает бинт,только сейчас я заметил,что колено не болит.
Я попробовал пошевелить ногой ,острая боль пронзила меня .Не заметив для себя как
скривился ,я почувствовал на плече руку.Приподняв лицо я столкнулся носом с носом Петра.
Он улыбнулся еще шире чем прежде и потянулся что бы взять меня на руки. Когда его руки
коснулись моего тела я вздрогнул.
-Не бойся -прошептал он мне на ухо.
Бережно достав меня из ванной он посадил меня на ее край и укутал в махровое полотенце.
Вытерев меня и забинтовав ногу он отнёс меня в комнату.Помог принять полу-сидячую позу.
- Я на кухню,принесу воды.
Как то глупо улыбаясь я кивнул.
Петр удалился из комнаты,а я остался сидеть в недоумении ошарашенный такой резкой
сменой поведения.Вернувшись со стаканом воды фотограф прихватил футболку.
-я помогу
Пётр аккуратно подносит чашку к моим губам,я выпиваю всё до капли.
Пустую чашку он убрал на близстоящую тумбу.
-задирай руки-обратился он ко мне
Я послушно выполнил веленное мне ,он аккуратно натянул на меня футболку . Он наклонился
что бы попробовать губами мой лоб.
-у тебя опять жар,погоди,я сделаю компресс-он снова удалился из комнаты. Я облокотился на подушки. В его одежде было так удобно,она была приятная на ощупь и запах его одеколона.
был очень приятен.Не знаю сколько времени отсутствовал фотограф но я успел заснуть.
Из полудрёма меня вывело лёгкое прикосновение компресса к лбу.
Перед моими глазами была грудь фотографа, он навис надо мной ,кладя на мой лоб ткань
смоченую в уксусе .
Я почувствовал как жар все больше охватывал меня ,я начал тяжело дышать ,Петя спустился
с кровати и сел рядом на табуретку
-Погоди немного,сейчас полегчает.
Почему то в этот момент мне хотелось умолять о том что бы он никуда не отлучался,я
боялся того что он в очередной раз встанет и куда то уйдет.
В течении минут,я лежал молча, говорить было больно. В голове вертелись мысли, каждая из
которых была мрачнее предыдущей. Он прикрыл глаза.
Я протянул руку к нему ,мне хотелось чувствовать его ,убедиться что он рядом.Из-за жара все
плыло перед глазами,я понимал что вот вот опять провалюсь в бесознание . Он взял мою руку обеими своими и сильно но не причиняя боли сжал ее.
-Ты убъёшь меня?
-не знаю- с какой то странной улыбкой на лице произнес он. Я погрузился в сон.
Утром когда проснулся я почувствовал приятный запах и невольно открыл глаза Еда,неужели
-воскликнул я.Пётр хихикнул и поднес к моему рту ложку с кашей . Я открыл рот и чуть ли не давясь съел.Я так давно не ел,в желудке так приятно заурчало ,меня не вольно потянуло на улыбку. Он снова протянул ложку.
Съев все возникало желание вылизать тарелку.Мои глаза стали похожи на глаза щенка .
Он потянулся и попытался поцеловать меня,я отпрянул от него.Он задирает футболку и целует меня в грудь,одно мгновение и я с ново голый.Мне не нравятся его прикосновения,убираю его руки от своего лица,он делает ещё одну попытку,я же толкаю его.
-ах так?
Он с силой сжал разбитое колено.Такого я не ожидал,боль вспыхнула с новой силой.
-аааааах!
Он отпускает колено и смотрит на меня.
-а теперь раздвинь ножки...сам.
Колено ужасно саднило,сгорая от стыда я немного при раздвинул ноги.Так меня ни кто ещё не унижал...
-давай,шире.Вот умница.
Раздвинув ноги,я умоляюще посмотрел на него.
Фотограф ухмыльнувшись,толкнул меня на подушки и неистово стал целовать грудь.
Я постанывал,гладя его голову руками,нервно подрагивая и входя в какое-то не понятное
состояние.
Пётр привычным жестом снял ремень и связал мне руки,я не удивительно.
-Что-то не так?
-всё так!
Фотограф "отвесил" мне пощёчину.
-ууу,за что?
-чтобы ты не рыпался!-прорычал Пётр.
-я ничего не делал!
фотограф снова замахнулся для нового удара.
-зачем ты такой красивый?
-от природы!
Я закрыл себя руками,ожидая нового удара.
Фотограф убрал мои руки от лица и снова ударил. рассек лоб, глаза застилала кровавая
пелена.
Фотограф медленно раздвинул мне ноги и "вошёл" в меня.
Я закричал не жалея связки,Пётр осторожно прижал мои руки над головой и стал размеренно
двигаться.
Прикусив моё ухо,он резко встал с кровати и вышел из комнаты.Вернулся он с плёткой и
двумя крепкими ремнями,тихо выматерившись,он развязал мои руки,но сразу же привязал их к
перилам кровати.Ремни больно врезались при малейшем движении,так что попытаться
сопротивляться можно и не мечтать.
Он обошел меня,пристально рассматривая обнаженное и израненное тело,некогда бледная и
нежная кожа сейчас была изуродована царапинами.Взгляд пристальных глаз остановился на
моем лице,от этого взгляда я сжался,а Петр лишь усмехнулся и сжал мой
подбородок,приподнимая голову вверх.
-Всему виной твое лицо.Оно слишком прекрасно.Это ты вызываешь у меня похабные мысли!
Ты в этом виноват!-Его руки сжали мое горло и он начал меня душить.Я задергался на кровати,ремни еще сильнее стали впиваться в запястья.Согнув здоровую ногу в колене мне удалось ударить его в живот.
Это еще больше разозлило парня, и в его руках появилась плеть.
-Ты будешь наказан за это!-
Сухо произнеся это,он начал наносить удары,которые обжигали.Через несколько десятков
ударов,я перестал чувствовать эту жгучую боль,мои глаза покрыла паутина желания.Как ему
удавалось распалить во мне желания ударами плети?
Эта мысль ураганом пронеслась в голове и я простонал от нового удара более громко.Петр
рассмеялся.
-Так тебя заводит такое,шлюшка?-
Склонившись надо мной прошептал Петр.
-На,пососи для начала.
И его возбужденная головка уперлась в мои губы,а цепкие пальцы сжали мои волосы и
больно дернули,заставляя взять в рот.Я тут же начал сосать,сжимая губами горячую
головку.Почему-то захотелось принести ему наслаждение.Его пальцы все сильнее сжимались
и дергали мои волосы,заставляя взять его член полностью в рот.Сложно было дышать,когда
напряженная плоть скользит еще дальше,в горло.
Трахнув мой рот,Петр грубым движением раздвигает мои ноги и смотрит на мой член.Это
жутко смущает и заводит еще сильнее,я бесстыдно двигаю бедрами,смотря на него.
С силой сжав мой член у основания,принося новую порцию боли он усмехается,и входит в меня
вновь,одним грубым толчком,а его губы шепчут "мразь".
Он склоняется к моей шее,но не для поцелуев,а для того что бы оставить на ней новые
укусы.Движения его члена становятся все быстрее и резче.Он уже просто с остервенением
трахает меня,все сильнее растягивая прямую кишку,я дернул руками,желая его обнять,но мне
не дали это сделать ремни.Сжав зубами мою шею,он делает последние,самые жестокие
толчки и кончает в меня.
Голова идет кругом и белый потолок плывет куда-то в сторону,я закрываю глаза и часто с
хрипотцой дышу,чувствуя что и сам в процессе кончил.
Петр выходит из меня и уходит их комнаты,оставляя связанным.
Я начинаю осознавать что сейчас произошло!Я удовлетворял его!Своего мучителя!Этого
ублюдка!Гнев начинает заполнять меня,я дёргаю руками пытаясь содрать ремни
ремни,железные вставки сдирают кожу,но мне плевать. Обессилив от боли,я оставляю эти
попытки.Стоны срываются с моих губ,я и не думал,что о ремни можно так изранить руки.В
комнату вошёл Пётр.
На его лице блуждала загадочная улыбка.
-Я не убью свою мечту, - глядя на меня произнёс Петр.
-Оставь прозрачность облаков, - как безумный я продолжил выученный отрывок.
-Оставь хотя бы пустоту.
-И преданность моих грехов, - закончил я, уже зная, что он сделает в следующий момент. Как я это ненавижу то что он делает...Я не хочу умирать,я хочу жить и чувствовать,очень больно от того,что можно больше не увидеть рассвет.
Руки ноют,в комнате не смотря на жару холодно...Я больше не выдержу!
От такого избытка чувств я потерял сознание .

***

Сергей уже двое суток мечется,как раненный зверь.Когда Драу не встретил его у метро,он не

думал о плохом,но когда он вернулся в квартиру и не обнаружил там Драу...
Конечно Михаэль уже взрослый мальчик и сам отвечает за свои поступки,но уйти и ни кого не предупредить он не мог,к тому же его телефон не отвечал.
Слип ждал его весь день,но и к 12 часам он не пришёл.
На вторые сутки он решил обратиться в милицию,но была загвоздка:заявление о пропаже
человека берут только на третьи сутки.
На третий день Слабодчиков пошёл в прокуратуру

***

Когда я пришел в себя в доме не было никого,это стало понятно по пугающей тишине и без
привычного звона кастрюль где то на кухне.
Я осматриваю себя.На руках бинты,на колене красуется гипс,сам одет в чёрную футболку и
шорты цвета хаки...Сколько же я проспал?
Я поднялся,опираясь на палку,стоявшую рядом с тумбой ,как любезно было с его стороны
оставить ее ,на моем лице появилась усмешка .Я прошелся по дому,что бы убедится что я
один,так и оказалось,после я направился на кухню.Она мне напоминала какой-то склад-музей
,там стояла куча разных рамочек с фотографиями разных людей.
"наверное его клиенты"пронеслось у меня в голове .Я поставил чайник на плиту и сел за стол .
Облегченно выдохнув,так как ходить было достаточно тяжело,я "растекся по столу " .Перед
собой я увидел качественную,сделанную из глины ,симпатичную рамочку."а у него есть вкус" -произнеся себе под нос,я вернул ее на место и направился уже к закипевшему чайнику.
Заварив крепкий чай снова расположился на удобном диване и расслабился .Повернув голову
мне открылся чудный вид из окна ,по правде говоря я ожидал увидеть автостраду,но нет,моему взору открылся парк ,я замечтался и даже не заметил как вернулся Пётр.
Михаэль,почему ты не в кроватке ? -возле меня раздался его голос,от неожиданности я
вскочил,трахнулся головой об полку надо мной,да еще и боль в ноге,я рухнул на пол,стараясь не сгибать ноющую ногу,на глаза навернулись слезы.
-Михаэль,не шевелись,только больнее будет.
Он снимает уличную одежду,не торопливо подходит ко мне и поднимает меня.Рывком.Я
ойкнуть не успел.Фотограф относит меня в комнату на кровать.
Вот за чем ты встал?Меня дождаться не мог?Ты пока очень слаб.
-Я ненавижу это ощущение,я так устал бороться с ним...эта слабость...
-Колено ещё заживёт,и прошу не зли меня,когда я пьян,я такое натворить могу...
Пётр укладывает меня в постель и идёт в душ,в моей голове блуждают мысли.
Все эти два дня я помнил о Сергее.Теперь я понимаю как скучаю по нему,он бы не поступил
так. Я сплю и все, о чем мечтаю,что бы выслушали меня.
Я скучаю по его прикосновениям,и чем больше меня истязают, тем больше понимаю, что
медленно теряю тебя.Мы можем больше не увидеться.
Я не хочу жить.Я не хочу дышать,если не чувствую тебя рядом со мной.
Из душа вернулся фотограф и быстренько залез ко мне в постель,на нём не было одежды,эта
нагота смущала меня,его рука легла мне на талию,мне стало не по себе от этого.
Его тело уже не казалось мне слабым,как раньше,я не мог ни как понять,почему человек с
который был лучшим другом делает такое?
Утром,фотограф разбудил меня и жестом приказал встать.Я опираясь о палку еле-еле держал
равновесие.
-мне страшно... прошу, не наказывай меня...Хватит. я больше не вынесу...
-Молчать!
Пётр берёт меня за руку и ведёт в другую комнату.
В помещении был только стул и...паяльник.Я с ужасом вхожу в помещение,Пётр привязывает меня к стулу,я весь дрожу от страха.Фотограф берёт одной рукой паяльник и протыкает мне кисть,разогретый кончик вышел между основной и лучезарной костью,я кричу во всё горло.
Вытащив паяльник из раны, фотограф-маньяк погрузил раскалённое остриё сначала в один глаз, а затем в другой.Михаэль орал не человеческим голосом,мечтая о смерти.
Выковыряв остатки глаз,фотограф набил глазницы опилками и зашил веки.
В завершении, вскипятил чайник и вылил его через носик, очень медленно, Михаэлю на лицо, и снова сфотографировал.
Сейчас же у него была новая идея: оставить его живым, чтобы он мучился всю оставшуюся
жизнь, а он бы представлял его страдания, когда у него не будет возможности поймать
очередную жертву.
Фотограф погрузил полуживого Драу в машину, отвёз его на шоссе, и бросил в лесополосе.
Михаэля подобрали и доставили в больницу. Он был в таком состоянии, что не мог
рассказать, что произошло, а, тем более, описать маньяка, его дом, или вспомнить номер
машины. Лицо было изуродовано, лицевые кости сломаны во множестве мест, и опознать
Драу было невозможно.
Михаэлю сделали несколько сложных операций. Зрение было потеряно навсегда. Он лишился
рассудка.
Его поместили в психиатрическую больницу - в обитую матрасами камеру, где он,
голый,постоянно бился об стены, или висел,привязанный за руки. Санитары издевались, били его, тушили окурки в его глазницах, и смеялись над его уродством, слепотой и безумием. А он не мог ни бежать, ни пожаловаться.
Ему вводили сильные лекарства, провели множество сеансов электросудорожной терапии, и

это дало эффект — через три года Драу успокоился, перестал кричать и биться об стены; к

нему начал возвращаться разум, но это было страшнее всего. Он пытался доказать, что пришёл в себя, но после того, что с ним делали в психушке, выпустить его уже не могли.
Михаэль понимал, что проведёт в этом заведении всю жизнь, постоянно терпя издевательства,он испытывал острое желание смерти, и жалел, что маньяк не убил его.
На счастье, Драу вновь впал в спасительное безумие, наполненное эротическими видениями.
Теперь, когда санитары забавлялись с ним, он улыбался.
Маньяк не пожалел, что отпустил жертву. Он имел удовольствие читать в газете о том, как
искалеченного парня доставили в больницу.

@темы: Otto Dix, слеш

---

[--------]

Название:нету вроде.
Автор:найдено на просторах интернета angelstrify88.beon.ru/14293-344-chudovischnyi-r...
Фандом:Cinema Bizarre
Пейринг:чоткого пейринга нету
Жанр: типичный фильм ужасов пожалуй,deathfic
Рейтинг: секса нету
Дисклеймер:все события вымышленные,спасибо боженьке за это
Предупреждение: ФФСЕ УМЕРЛИ НАХРЕН!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!

Такое же количество поклонников,но уже не в переполненом зале,а на кладбище.Все прщались со своими любимцами.От них остались воспоминания и душевные песни.Но их нет.Это Cinema Bizarre. Перед смертью всё было,как обычно:Люминор и Киро обсуждали что-то в гримёрке,не обращая внимания на гримёров.Уже полчаса Страйфи выбирал из кучи вещей нужный костюм для выступления.В студию вошёл менеджер Тило Вольф вместе с Ю.
-Ю,найди остальных.-произнёс он грустно,-Я должен вам сообщить печальную новость.
Гитарист кивнул головой и помчался искать остальных.
-Страйфи всё равно долго искать.-подумал он,-Наверное,Люминор и Киро в гримёрке.
Найдя их,он произнёс:
-Тило нам что-то должен сообщить.Он ждёт нас в студии.
-Хорошо.-проговорил Люминор,-Мы сейчас придём.
Ю закрыл дверь и пошёл искать Страйфи.Найдя вокалиста,вертевшегося у зеркала,он громко произнёс:
-Страйфи!Бегом в студию.Тило Вольф зовёт.
-Уммм...-произнёс Страйфи,поправляя свою укладку и продолжая вертеться.
-Ты что оглох?!Бегом в студию,модель наша!
-Вот только не надо орать.Всё я понял.
Оторвавшись от зеркала,он направился к выходу и через пару минут уже был в студии.
-У меня для вас плохие новости.-начал Тило Вольф,-Шин погиб в автокатастрофе.
Неожиданно для всех Люминор упал в обморок.Сильные руки Ю,находящегося рядом с ним,не дали клавишнику упасть на пол.
-Чего это он падает в обморок?-спросил Страйфи.
-А ты не знаешь как будто?!-проговорил Киро,-Его девушка уже как 4 года назад погибла,и тоже в автокатастрофе.Для Люминора это "дэжавю".
-Да хватит вам.-сказал Ю,взяв клавишника на руки,-Лучше отведу я его в комнату,побуду с ним.
У Страйфи разыгралась фантазия ,и мысли не могли собраться во что-нибудь более приличное. Дверь в студию захлопнулась,и менеджер продолжил:
-Тело Шина находится сейчас в морге,а полиция уже выяснила причину аварии.Тормозные провода оказались разрезанными.
-Чёрт!-выругался Страйфи,-Мы же могли погибнуть с ним.Мы тогда собрались в ресторан после концерта,а Шин,как самый тихий,сказал,что поедет в квартиру,и вызвал машину с шофёром.Люминор решил с ним поехать,но потом мы его уговорили остаться.
Тило Вольф нахмурил брови,словно подозревая о чём-то.Киро заметил это и произнёс:
-О проводах мы не знали.И если вы подозреваете нас,то у вас должны быть причины.У нас и в мыслях никогда не было убрать Шина,к тому же таким способом. Вдруг в студию вбежал Люминор с окровавленными руками и крикнул:
-Ю убили.
-Что?-взволновано спросили спросили одновременно Киро,Страйфи и Тило Вольф.
Люминор упал на колени и ,закрыв лицо руками,проговорил:
-Ю,ты был так молод,красив. Страйфи покрутил пальцем вокруг виска,за что Киро дал ему по руке.
-Лучше б воды ему принёс!-проговорил басс-гитарист.
-Помолчи,Пикачу!-попытался пошутить вокалист,но взглянув на клавишника,понял,что сейчас не время.
-Люминор,успокойся.Расскажи,что именно случилось.-сказал Тило Вольф,подняв худощавого клавишника.
-Когда я очнулся,Ю был уже мёртв.Он лежал на животе на полу.Я его перевернул и жутко перепугался.Его живот был рассечён,рубашка вся в крови.И тут я поднял взгляд на открытое окно.Я заметил человека в чёрной маске и с топором в руках.На нём была кровь.Этот человек мне подмигнул и злобно улыбнулся.Он,словно тень,исчез.Возможно,я-его следующая жертва.
-Ты звонил в полицию?-спросил Киро.
-Нет.Сомневаюсь,что я чем-нибудь смогу им помочь.
-Вот это зря.Если начнут расследование,то первым тебя начнут подозревать.У тебя нет алиби.-сказал Тило Вольф.
-А разве в комнатах и гримёрке нет видеокамер?-спросил вокалист недовольным тоном.
-Уж очень нужно мне смотреть на ваш процесс гримирования и на ваши голые зады.Мне это не нужно.
-А наше алиби кто подтвердит?-спросил тогда любопытно Киро.
-Вот здесь камеры уже есть. Вспомнив о чём-то,менеджер поспешно посмотрел на свои наручные серебрянные часы и проборматал что-то,очевидно,ругательное. -У нас же сегодня концерт,а потом диджей-сет.Придётся всё отменить.
-Жаль фанатов.-проговорил печально Люминор,-Они больше не увидят Шина и Ю.
Произнеся последнюю фразу,клавишник чуть не рассплакался.
-Не будь тряпкой.-проговорил грубо Страйфи,но заметя суровый взгляд Тило,обратился к нему жалобно,-Извините.Сегодня день интриг и разочарований.Концерт мы можем оттменить.Билетов пока нет,а вот диджей-сет -сомневаюсь.Может,всё таки проведём?Без наших покойников мы справимся.Если что,пригласим друга Ю,Ромео.То есть,бывшего друга.
Менеджер приложил пальцы к губам,о чём-то размышляя.Эатем он положительно кивнул и вышел из студии,оставив парней.
21.00.В клубе Cinema Bizarre не в полном составе вместе с Ромео проводили диджей-сет.Участники пытались улыбаться,но у Люминора ничто не выходило.Вскоре всё это закончилось.Ребята ещё сидели в клубе и возле барноу стойки.Страйфи заказал им какой-то алкогольный напиток.Бармен средних лет делал их,не поворачиваясь к участникам.Люминора это насторожило,но Страйфи,Ромео и Киро разговаривали о чём-то.
-Ваш заказ!-проговорил бармен и,взглянув на Люминора,подмигнул и улыбнулся.
Страйфи уже собирался выпить,но спросил Люминора:
-Ты почему не пьёшь?
-Ты что забыл,что я избегаю алкоголь.
-Тебе поможет.Понимаешь о чём я? Л
юминор опустил голову.Тем временем Ромео и Киро осушили свои бакалы.За ними выпил Страйфи.
-Ничего если я выпью?-спросил Киро и потянулся к бакалу для клавишника.
Люминор поднял голову и заметил,что бармен ему снова подмигнул и ушёл куда-то.
-Не нравится мне этот тип.Странный он.-проговорил Люминор,и Киро,осушивший второй бакал,стал кашлять.
-Мне плохо.Нечем дышать. Ромео и Страйфи тоже закашляли,но не сильно.
-Кто-нибудь,вызовете скорую.Люди могут умереть.
Одна из девушек быстро откликнулась на просьбу Люминора и поспешно набрала номер скорой. Прошло минут пять,и скорая уже была.Врачи уложили на носилки парней и унесли с собой.Люминор не желал оставаться в клубе и,вызвав такси,вернулся в студию.
-Тило Вольф!-крикнул Люминор,ворвавшись в помещение студии.В ней был менеджер.Он медленно обернулся и сказал:
-Новости быстро разлетаются.Я уже знаю,что Страйфи,Киро и Ромео попали в больницу с отравлением.
-Похоже,это все уже знают.Чёртов бармен.
-Ты что-то сказал?Ты знаешь,кто их отравил.И кто убил Ю и,возможно,Шина.
-Как это произошло?
-Страйфи сначала заказал четыре бакала то ли виски,или ликёра.Я не выпил,ведь я завязал,Киро выпил два бакала,а Страйфи половину.
-А Ромео?
-Ромео-полный бакал.А вот бармен...когда он подал бакалы и Киро хотел выпить второй,он мне подмигнул,также,когда Ю был уже убит. -Идём!-неожиданно произнёс Тило,схватив клавишника за локоть.
-Куда? -В полицейский участок.
-Я уж лучше здесь побуду.
-Тем временем начнут подозревать тебя.Думай мозгами когда-нибудь,а не только во время писания стихов.
-Ладно.Поехали.
В больнице Страйфи и Ромео лежали в одной палате и разговаривали.
-Не нужно было выпивать.
-Мда...-протянул Ромео,глядя в поталок,-Ты уже лучше себя чувствуешь?
-Ты уже двадцать раз спрашиваешь об этом.Ещё и врачи.Лучше б сказали:"Мы вас выписываем". Дверь палаты открылась,и вошёл врач.
-Мы вас выписываем.-услышал свои слова Страйфи,произнесённые врачом.

-Здорово!-воскликнул Ромео.
-А как же Киро?!Его тоже выписывают или он ещё останется?-тревожно спросил Страйфи.
-Киро останется,но...в морге.В его организме нашли большую дозу какаина,и ваш бас-гитарист не смог выжить.Мы сделали всё,что смогли. Страйфи закрыл лицо руками,пряча,очевидно,слёзы,и борматал что-то неясное.
-Я,пожалуй,вас оставлю.-произнёс доктор и закрыл дверь.

-Ты всё таки молодец,что пошёл в полицию и дал показания.-сказал Тило Вольф Люминору,когда они пришли навестить остальных.
-Мне как-то не по себе.Всё также.
Тило протянул Люминору пачку любимых сигарет клавишника.
-Закури,может полегчает.
-Но не здесь же?
-Ты так говоришь,как будто прошу тебя раздеться.
-Хватит вам шутить,Тило Вольф!
-А молодой человек прав.-сказал тот самый доктор,вышедший из палаты Страйфи и Ромео.
-Здесь курить запрещано.
-Прошу прощения.-Тило спрятал сигаретную пачку,а затем снова обратился к доктору.-Не подскажите,где палаты участников Cinema Bizarre.Я-их менеджер,а это-клавишник этой же группы.Нам нужно их навестить. Доктор быстро прошёлся по списку в его руках.
-Страйфи и Ромео уже выписаны.
-А Киро?-спросил Люминор.-Что с моим другом?
-Вам нужно это знать.Он умер.Слишком большая доза какаина была в организме.У него не было шансов.
Люминор перевёл взгляд на Тило Вольфа,и менеджеру показалось,что клавишник вот-вот заревёт или крикнет.
-Не нужно,Люминор.Давай без эмоций и истерик.
-Без истерик?-повторил спокойно Люминор.-Без эмоций?
Он собирался схватить Тило за воротник,но тот вовремя отпрянул.
-Не могу!-крикнул резко Люминор,что врач чуть не подпрыгнул на месте от испуга.-Мой друг,лучший друг,умер.
Тило Вольф влепил клавишнику пощёчину и скомандовал:
-Слушай мою команду!Прекратить истерику!Кому говорю.
В этот момент из палаты вышел Страйфи с сумкой.Люминор подошёл медленно к нему и обнял,говоря и слегка рыдая:
-Страйфи.Ты жив,а Киро-мёртв.Почему?
Взглянув на Тило,Страйфи заметил менеджера,поджимающего плечами.Страйфи покрутил пальцем вокруг виска.Менеджер кивнул.
-А где Ромео?-спросил менеджер.
-Он в палате,собирает вещи. Раздался крик.
-Кричал Ромео.-произнёс Люминор и помчался в сторону палаты.Открыв дверь,он в миг прижался лицом к стене.
-О мой Бог!-проговорил Тило Вольф,увидев Ромео на больничной кровати с разрубленным животом и перерезанным горлом.
-А-а-а!-крикнул Страйфи,и Люминор резко повернулся.
-О,Бо...о...же!-стал заикаться врач от испуга при виде окровавленного тела.
-Спокойствие!-произнёс несколько раз менеджер,сначала тихо,затем слегка громче.-Страйфи,вызови полицию,а ты,Люминор,будешь ждать её со мной.
-Но я...-начал было Люминор,но Тило схватил его за запястье и с силой вытащил из палаты.
Страйфи набрал номер полиции и,дозвонившись до неё,сообщил о произшедшем.
-Полиция скоро будет.-сказал Страйфи,выйдя из палаты,когда Тило Вольф и Люминор,ругавшись,а потом заметя вокалиста,обернулись к нему. -Отлично.-сказал злобно Люминор и толкнул плечом плечо менеджера.
-Только без рук.-произнёс тот.
-Ладно.Ногой дам.
-Не посмеешь.Я тебя выгоню из группы,хотя...какая же может быть группа из вокалиста и клавишника и бэк-вокалиста.
-А как же Lacrimosa?-спросил Люминор,предоставляя Тило Вольфу пример,опровергающий его "выговор".Так,по крайней мере,казалось Люминору. -Lacrimosa-это совсем другое по сравнению с вами.Я предлагаю вам выступать отдельно,но сначала на некоторое время не высовывайтесь. -Нам что без гримма ходить?-спросил Страйфи с долей недовольства в голосе.
-Может,даже так.Мне кажется,что не зря нападают на участников нашей группы.-проговорил Люминор.-Тот мужчина в маске,бармен-один и тот же человек.Скорее всего,он-маньяк.
-Мда...Тебе нужно быть детективом,Люминор.-сказал Тило Вольф.
Клавишник хотел возразить,но он сразу же замер при виде девушки,которая была в том самом клубе,где чуть не отравили всю группу. Она приблизилась и взволновано проговорила:
-Хорошо,что вы живы.Я всю ночь не спала.Думала,что слишком поздно вызвала скорую.
Люминор сразу же вспомнил девушку.
-Спасибо,что откликнулась на мою просьбу.
-Это не была просьба,а,скорее всего,мольба.Как же я тогда испугалась.Я ведь ваша фанатка.Я очень люблю ваши песни.Особенно когда вы,Люминор,поёте отрывок из "Lovesongs(they kill me)".
Люминор внимательно выслушал спетый отрывок из песни девушкой,и ему показалось,что он поёт на сцене.Девушка понизила голос и запела басистым голосом,копией голоса Люминора.
-Ух ты!-проговорил Страйфи,хлопнув в ладоши.
-Впечатляюще!-сказал Тило Вольф,но воздержался в отличаи от Страйфи.
-Благодарю!Но всё таки,почему на диджей-сете не были Шин и Ю?С Ромео и Киро всё в порядке?
-Мы тебе объясним всё,когда встретимся.-сказал клавишник.
-Когда именно?
-Думаю,завтра.
В этот день,а точнее ночью,Люминор никак не мог заснуть.Несколько минут он вертелся в кровати,из-за чего его волосы скомкались.Он встал с кровати,вышел из комнаты и постучал в дверь Страйфи.
-Кто там?-возмущённо произнёс вокалист.
-Это я ,Люминор.Можно?
-Входи,лунатик.То ты в кровати ворочишься,что слышно за стенкой,то стучишься в 2 часа ночи в соседнюю дверь.
Люминор выслушал всё это и,захлопнув дверь,извинился.
-И что тебе мешает спать?Или кто?
-Та фанатка,что была...-Люминор не успел договорить,как Страйфи подпрыгнул на собственной кровати.
-Люминор,ты что,влюбился в неё?
-Ты что такое несёшь,Страйфи?!Я же сейчас гей.
-Я не верю.
Тогда Люминор резко схватил Страйфи за шею и притянул к себе,поцеловав его в губы.Вокалист сразу же отстранился.
-Люминор!-выкрикнул он и заплевал.
-Что,я доказал,или тебе не хватает.
-Но-но-но.Меньше чем на 30 м ко мне не подходи.
-Сам виноват.
-Так что с фанаткой?-всё таки спросил Страйфи.
-Меня мучает её вопрос.мне совсем не хочется её огорчать,но и врать ей тоже не хорошо.
-Она всё поймёт.Я уверен.А сейчас дай мне поспать.Сам ты тоже поспи.
-Ты меня смог успокоить.Спасибо.-произнёс Люминор и,выйдя из комнаты вокалиста,закрыл дверь.Но снова расспахнув дверь,он извинился за "доказательство". На следующее утро Люминор,в квартире со Страйфи,готовил завтрак.
-Опять ты в том же!-проговорил слегка недовольно Страйфи,увидя Люминора в чёрной юбке-брюках,чёрной ковте без рукавов со множеством булавок по вертикали.в чёрном корсете и в чёрных ботинках.
-Тебя раздрожает то,что я в ботинках стою на ковре?Остынь,Страйфи!Этот ковёр же не твоя бабушка плела долгими зимними ночами.Новый купим.Чай уже готов.Можешь пить!
Страйфи спокойно сел,хотел что-то возразить клавишнику,но попробовав им приготовленный чай,чуть не проглотил язык от приятного вкуса и аромата.
-Сейчас же должна прийти наша фанатка.Я ей вчера объяснил,как нас найти.-сказал Люминор,глядя на настенные часы. На улице послышался крик.Клавишник приблизился к окну и заметил ту,которую он со Страйфи ждал.Девушка сидела на коленях и плакала,иногда прикрывая лицо руками.
-Ты куда,Люминор?-спросил Страйфи.
-Я к ней спущусь и приведу сюда.Но сначала успокою её.
Страйфи стал наблюдать за происходящим с окна. Люминор подбежал к девушке,поднял её,но она ещё больше залилась слезами и прижалась к клавишнику.
-Тише.Не нужно плакать.Ну что произошло,драгоценная моя?-произносил Люминор,успокаивая и гладя по голове фанатку.
Но ему казалось,что рядом с ним его девушка,которой мог сказать эти слова.Только ей.
-Я знаю о гибели Шина,Ю,Киро и Ромео.Это сделал мой отец. Л
юминор удивлённо взглянул на неё.
-Что?-спросил он,не веря сказанному.
-Мой отец где-то 10 лет назад поубивал несколько молодых рок-банд.Всё из-за того,что моя старшая сестра встречалась с рок-музыкантом и стала наркоманкой,как и он.Один раз из-за большой дозы она умерла.теперь отец пытается защитить меня таким же способом.
-Это безумие.-произнёс Люминор,но в этот момент к его ногам с окна выпал простреленный в грудь Страйфи.
Он был уже мёртв.Голова с треском стукнулась об осфальт,и потекла кровь.Девушка ещё сильнее прижалась к Люминору и крикнула от испуга.Сердце Люминора стучало сильно и быстро,что девушка могла бы услышать.
-Оставь её!-проговорил мужской голос,полный злости. Люминор увидел убийцу его согруппников.
-Значит,то,что я делаю,безумство?Отойди,дочка,от этого подлеца.
-Я ей ничего плохого не сделал.
-Тебя,тварь,не спрашивают.И вряд ли ты сейчас сможешь что-нибудь сказать.
Он направил свой пистолет в сторону Люминора,нажал на курок,но его дочь закрыла собой клавишника и приняла пулю ниже сердца.Она упала и рукой стала держаться за рану.Маньяк не расстерялся и с криком выстрелил в Люминора четыре раза.Его кровь брызднула на лицо девушки.Клавишник упал на замлю и произнёс:"Я иду к тебе,любовь всей моей жизни". Убийца группы подошёл к "мёртвой" дочери и застрелил себя,подставив дуло пистолета к виску. Скоро подъехали врачи и отвезли девушку в больницу.Она поправилась и сразу же после выписки пошла на кладбище к могилам участников Cinema Bizarre.С могильных плит на неё смотрели их лица,ещё совсем молодые,радостные,желающие жить. Девушка возложила каждому по одному цветку.кроме Люминора.На могилу клавишника она положила две чёрные и одну белую розы.
-Вы всегда будете в моём сердце.Я знаю,о вас будут помнить.
Она направилась к воротам кладбища,роняя горькие слёзы.В этот момент пошёл дождь.Сразу же вспомнилось начало песни "Silent Scream",затем песня "After the rain".
-After the rain...-печально запела девушка и продолжила петь.Капли дождя словно падали на клавиши синтезатора,затем к ним,казалось,прикоснулись тонкие пальцы Люминора.Звучал голос Страйфи.Ю и Киро играли на гитарах,а Шин-на барабанах.Ромео их поддерживал. "After the rain"

@темы: Cinema Bizarre

---

[--------]

Автор:я не знаю кто автор-эти рисунки вопще из какого нерусского сайта во:
tomevalentinakaulitz.giovani.it/ и вот на форуме они ещо: rock-stars.ucoz.ru/forum/17-25-1 ну авторы разные скорее всего
Фандом:Tokio Hotel

@темы: рисунки, Tokio Hotel

---

[--------]

Автор: Virrtu virrtu.deviantart.com/art/Tilo-Wolff-207116960
Фандом:Lacrimosa

@темы: рисунки, Lacrimosa

---

[--------]

Автор:kanzaki47 kanzaki47.deviantart.com/art/Tilo-Wolff-2688215...
Фандом:Lacrimosa

@темы: рисунки, Lacrimosa

---

[--------]

Автор: оттуда archive.diary.ru/~Tilo-Wolff/p40895872.htm
Фандом:Lacrimosa

@темы: рисунки, Lacrimosa

---

[--------]

Название: “Чувства, не знающие тлена”
Автор:  Lavissa Grey
Бета: Lavissa Grey
Фандом: группа Cinema Bizarre
Категория: RPS
Пэйринг: Tilo/Strify
Жанр: romance
Рейтинг: R
Краткое содержание: последствия переписки, начатой по чистой случайности.
Размер: миди
Предупреждение: POV Strify, AU
От автора: сиквел к фику “Ответ через пару лет”.
Дисклеймер: герои принадлежат сами себе, выгоды из данного фика автор не извлекает, а также не утверждает, что эта история происходила в реальности.
Права размещения и публикаций: размещайте там, где хотите, только с указанием автора и полной шапки фика + отправьте мне ссылку на e-mail: [email protected]
Статус: закончен
Посвящение: гостю-фэйку Страйфи из темы "Ответ..."



Спасибо автору за вклад в это сообщество!


Официантка принесла капуччино, и я тут же уставился в свою чашку напряжённым взглядом. Сидящий напротив меня Тило усмехнулся. Кажется. По крайней мере, я точно услышал какое-то непонятное хмыканье с его стороны.
- Твоя очередь, Страйфи, - произнёс он вдруг таким тоном, словно изо всех сил старается быть серьёзным, но у него плохо получается.
- А? - блеснул я интеллектом.
- Меня и мои дела мы уже обсудили. Вернее, я надеюсь, что ты был весь во внимании, пока я рассказывал, - на миг мне почудилось, что он готов рассмеяться. - А теперь почему бы и тебе тоже не поделиться тем, что творится в твоей жизни?
"У меня "творишься" ты", - хочется ответить мне, но я сдерживаюсь.
- Отвечая на твою вторую реплику: я слушал, - говорю в итоге. - С чего ты взял, что нет?
- Страйфи.
- Да?
- Я сомневаюсь, что ты расслышал хоть слово.
Попался. Чёрт, я ведь, правда, старался вникнуть в смысл его рассказа, но... Я так давно не видел его. Так давно не слышал. Поэтому я просто сидел, смотрел на него и слушал. Слушал его дивный будоражащий голос, год за годом так виртуозно исполняющий красивейшие баллады, им же самим написанные.
И вот – если я признаюсь ему сейчас, что я действительно ни черта не понял из того, что он о себе рассказывал, но, тем не менее, слушал его голос со всем вниманием... Вот как он на это отреагирует?
- Страйфи, не смотри на меня так откровенно, - произносит вдруг главный герой моих мыслей.
- Что?! - я в шоке. - Я вовсе не...
- О, уверен, ты не специально, - "успокаивает" меня Тило. - Но в том-то и дело. У тебя это получается настолько естественно, что сводит к нулю все мои попытки поддерживать разговор. Даже не знаю, смог бы я устоять, если б ты, и правда, делал это специально. Потому что уже сейчас твои глаза, твои губы, весь твой вид... совращают меня.
- Они не преднамеренно... - выдаю я, вспыхнув.
Не знаю, какое у меня сейчас выражение лица, но Тило внезапно совершенно открыто улыбается и, откинувшись на спинку стула, произносит:
- Расслабься, Страйфи. Я тебя не съем. Пока, по крайней мере.
С моих губ срывается нервный смешок.
- А я и забыл, что имею дело со Злобным Волком.
- Почему вы меня так обозвали, скажи на милость? - всё с той же улыбкой любопытствует он.
- Ну... ты всегда был так строг с нами, - пытаюсь я объяснить. - Так что, видимо, поэтому. Оно как-то само получилось. Я уже не помню всех подробностей. Но тебе подходит. И не только из-за фамилии. Правда, я уже не считаю тебя именно Злобным Волком.
- Тебе так кажется, потому что я уже не имею над тобой никакой власти и, соответственно, не могу проявлять прежнюю строгость. Однако это отнюдь не значит, что я изменился, - заявляет Тило, коварно прищурившись.
- И не надо, - быстро говорю я. - Лично мне изменения не нужны. Ты понравился мне таким, каким был и какой есть сейчас.
Вот. Сказал, и только спустя секунды две-три до меня дошло, что такого особенного я произнёс, если в глазах Тило... в них словно что-то сверкнуло.
- Ты уже допил свой кофе? - неожиданно задаёт он вопрос.
Смотрю на свою чашку, почти до краёв полную капуччино.
- Эм... Нет, но... - мямлю я, а Тило, тем временем, уже подзывает официантку, расплачивается, затем встаёт и одевает пальто.
Все его действия такие быстрые и точные, что я невольно торможу, заглядевшись. И всё же, наконец, спохватываюсь – поднимаюсь со своего места и, натянув на себя куртку, выхожу вслед за Тило из кофейни.
А потом... просто выпадаю из реальности. Стоит нам завернуть за угол, как Тило резко разворачивается ко мне лицом и приникает своими губами к моим в с ума сводящем поцелуе. Да, именно таким – сводящим с ума, но чертовски... чертовски коротком.
- Т-тило... - выдыхаю я в морозный воздух надвигающейся зимы, глядя на него с невысказанной просьбой о продолжении.
А он – вновь какой-то быстрый и неуловимый – поправляет на мне сбившийся шарф, затем чуть сжимает моё плечо и говорит:
- Твоя голова, Страйфи, полна романтического бреда. Для твоего возраста это, в принципе, нормально. Вот только мне уже далеко не двадцать. Я привык отвечать за все последствия, если вдруг бросился в омут с головой. И лишь столь же ответственное отношение другой стороны может подвигнуть меня на какие-то решительные шаги, на нечто новое в моей жизни. Поэтому не смотри так умоляюще. И не позволяй себе спонтанных признаний. Одной встречи мало для начала отношений. Особенно для тех, кто не виделся целых два года.
Ну, вот. "Волк Злобный, вид обыкновенный" – вернулся. Нравоучения начались. Впрочем, он меня предупреждал.
- Двух встреч, надо полагать, тебе также будет мало? - выпалил я, не скрывая того, что расстроен.
- Для начала чего-то большего их будет мало и тебе, поверь, - продолжает "гнуть свою линию" он.
- Я не пожалею, если ты это имеешь в виду, - упрямо парирую я.
Тило со вздохом качает головой.
- Когда повзрослеешь – а рядом со мной это случится очень быстро – обязательно пожалеешь.
- Повзрослею? - переспрашиваю я с возмущением. - Ты всё ещё считаешь меня мальчишкой?
- Ты он и есть, если хочешь всё и сразу, - твёрдо говорит он без малейшего сомнения в голосе.
- Я хочу... - запинаюсь, стараясь затолкать обиду поглубже. - Я просто хочу, чтобы ты воспринимал меня всерьёз.
- Этого не случится, пока ты будешь продолжать вести себя как раз таки несерьёзно, - сказал Тило, особо выделив последнее слово. - Страйфи, как бы мне ни хотелось, я не стану торопить события. Это и отличает меня как взрослого человека, который настроен на настоящие отношения, а не на короткую связь. И ты, кстати, должен определиться с тем, чего ждёшь от меня.
Теперь уже я твёрдо настроен донести до него свои слова:
- Я жду настоящих! Конечно же, я тоже настроен на настоящие отношения, Тило. Это не какая-нибудь там блажь. Всё это время с момента нашей последней встречи я постоянно оглядывался назад, вспоминал тебя... Это не продлилось бы так долго и не дошло до писем, если б я относился к тебе легкомысленно. К слову, о нашей переписке... Тило, я ведь совершенно ни на что не надеялся. И вот сейчас, когда ты приехал и мы, наконец, снова встретились... Мне просто не хочется терять больше ни минуты.
Закончив, я искренне надеюсь, что последняя фраза не прозвучала откровенно жалко.
- Понимаю. Но совсем необязательно выжимать из нашей первой встречи максимум возможного, Страйфи. Всему своё время, - ободряюще улыбается Тило. - А сегодня достаточно и того, что мы уже говорим о нас, разве нет?
Обмозговав эти его слова, я вынужден – пусть и неохотно – их подтвердить:
- Пожалуй. Учитывая, что изначально мне вообще надеяться было не на что, этот наш разговор – довольно весомое достижение.
Тило усмехнулся.
- Только посмотри на себя: взрослеешь на глазах.
- Пф!

***


Со дня нашего первого с Тило свидания – как я окрестил ту встречу мысленно – проходит два дня. После чего всё повторяется снова: он присылает на мой электронный ящик письмо с приглашением в новое тихое местечко, мы встречаемся, разговариваем – периодически соскальзывая на щекотливую тему наших отношений – и в завершение встречи, прежде чем разойтись, я получаю от него поцелуй. Затем всё повторяется вновь. Потом ещё раз. И ещё. После трёх недель я вполне мог бы сбиться со счёта, если б только не запоминал во всех подробностях его поцелуи. Видимо, Тило прав – моя голова забита романтической чепухой.
- Однако вскоре я заставлю его взглянуть на меня, как на своего любовника, - поведав преданному слушателю Киро всю сложность ситуации, отчеканил я.
Тот, тем не менее, почему-то не спешит верить в моё заявление.
- И как ты намерен этого добиться? - интересуется он, хохотнув.
- Как-нибудь, - отмахиваюсь я. - Не суть важно, как именно. Ты вообще меня слушал?
- Страй, ты ни черта не понимаешь, - Киро укоризненно покачал головой. - Одно дело – отношения, допустим, между мной и Рики. У нас с ним несущественная разница в возрасте и, к тому же, мы, как говорится, "на одной волне". Но ты и Тило, Страйфи... Вы оба поёте – вот и всё общее, что я у вас вижу. В остальном же вы двое настолько разные, что я даже подходящего сравнения подобрать не могу. Ну и, разумеется, значительную роль играет то, что он тебя старше. Серьёзные отношения молодого парня со зрелым мужчиной – это не шутка. Тут я полностью на стороне Тило. Он ведёт себя очень достойно. Ценил бы ты это, Страй. Тем более, мы всё-таки о Тило Вульфе говорим. У него же пунктик на контроле – как над другими, так и над самим собой.
- Киро, я влюблён в него целую прорву лет, - стараюсь настоять на "своём" я. - И сейчас, когда мы, наконец, встречаемся, я хочу чувствовать его взаимность. Не просто слышать, как он мне об этом говорит – что, кстати, он ещё не полностью осуществил – а именно чувствовать его любовь, его страсть.
- Доверься ему, - советует мне Киро. - Просто доверься. Я уверен, он руководствуется, прежде всего, тем, как будет лучше для тебя.
Испускаю по этому поводу горестный вздох. Что плохого в том, что я хочу немного всё ускорить? У меня, может, гормоны бушуют! Неужели Тило этого не понимает? Встречаемся уже более трёх недель, а в меню у нас только поцелуи. Он, что, издевается? Вот если бы он вёл себя так, как в моих фантазиях... В них он совершенно бесконтрольный тип. В реальности же... Тило – обладатель, так называемой, "холодной" красоты и ведёт он себя, на мой взгляд, чересчур соответствующе. Да, он подпускает меня к себе. Но не достаточно близко.

***


Спустя ещё две – фактически точно таких же, как и предыдущие – встречи, Тило неожиданно шокирует меня известием о своей срочной поездке в Финляндию. На неделю.
- Но ты вернёшься? - спрашиваю у него тихим, расстроенным голосом.
- Конечно, вернусь, - улыбается он. - Ты ведь этого хочешь?
И тут вдруг эта его последняя фраза полностью меня "раздавила". На плечи словно обрушилась невыносимая тяжесть, в горле пересохло, а душу затопила горечь. Тило произнёс это своё "Ты ведь этого хочешь?" так, как будто ему самому без разницы – возвращаться или нет. Как будто он вернётся только потому, что я этого желаю. Желаю я один. А он типа вполне сможет и обойтись, даже скучать не будет.
Так больно мне не было уже давно.
- Удачной поездки, - глухо желаю ему.
- Спасибо, - всё с той же улыбкой кивает мне он. - Дел там, в принципе, немного, но необходимо моё присутствие и...
Дальше я не вслушивался.

***


Вернулся Тило, как и обещал, через неделю. И сразу же пригласил на очередное свидание. Но я... Я к этому времени уже до такой степени себя "накрутил", во мне так глубоко и крепко засела обида, что я не просто не пошёл на нашу встречу, а даже не потрудился ответить на его письмо.
В конце концов, гордости у меня, что ли, нет? Да во времена Cinema Bizarre я был самым гордым и себялюбивым парнем в группе! Что, спрашивается, с той поры изменилось? А ничего не изменилось! Я всё тот же. И пусть Тило это поймёт.
Однако подлый Киро меня сдал. И какого чёрта я ему только доверился? Выходим мы с ним, значит, вечером из клуба, а Тило меня уже поджидает... И не слушая моих возражений, коротко приказывает не быть ребёнком и садиться в его машину. На "ребёнка" я выругался, но в машину сел. Просто не захотел доставлять удовольствие гадкому Киро, устраивая перед ним сцену. Этот предатель и так едва сдерживал улыбку, переводя взгляд с меня на Тило и обратно.
- Почему я злюсь?! Ты ещё спрашиваешь?! - взвился я на первый же его вопрос, когда мы отъехали.
- Не ори и пристегни ремень безопасности, - невероятно спокойным тоном посоветовал Злобный-чтоб-он-сгорел-Волк.
О, я не пристегнул. Из принципа. И поскольку Тило остановил машину всего через пятнадцать минут поездки, стало понятно, почему он не обратил особого внимания на моё бездействие в ответ на его слова. Но, тем не менее, жаль. Не дал мне поогрызаться вволю.
- Ну, и куда ты меня притащил? - недовольно интересуюсь я, скрестив на груди руки.
- К себе, естественно, - соизволил ответить он.
Бросаю на него быстрый взгляд, однако он всё же успевает его перехватить.
- А что такое? - усмехается Тило с каким-то совершенно новым выражением на лице. - Боишься?
Фыркаю.
- Вот ещё!
- Что ж, тогда выходи из машины и следуй за мной, - говорит он, прежде чем выбраться наружу.
Так я и делаю, но... Подумать только, ещё неделю назад я был бы безумно рад такому повороту событий, но сейчас во мне скопилось так много противоречивых эмоций, что на радость в моей душе нет и намёка. Неуверенность – вот что преобладает в моих чувствах.
- Ну? Может, объяснишь, наконец, почему ты так взвинчен? - снова стал допытываться Тило, стоило нам оказаться в его квартире.
Молчу. Мне, собственно, и сказать-то нечего. Не говорить же всякие банальности... А Тило вдруг бесцеремонно нарушает моё личное пространство, приблизившись ко мне вплотную.
- Страйфи. Не знаю, что там происходит в твоей голове, но в твоих глазах я вижу больше, чем тебе бы хотелось, - мягко сообщает он, прикасаясь своей ладонью к моей щеке. - Почему бы тебе не признаться, что ты тосковал по мне?
- Потому что этого не было – я не тосковал, - раздражённо говорю ему, отстраняясь от его руки.
- Хм, - взгляд Тило стал пронзительным. - Если ты этого не признаешь, я завтра же улечу обратно в Финляндию и организую себе тур по Европе. Или даже устрою внеплановый отдых где-нибудь в Южной Америке.
- Что?.. - растерянно смотрю на него.
- В конце концов, я давно хотел там побывать.
- Вот как, - резко выдыхаю я, взяв себя в руки. - В таком случае, счастливого тебе полёта!
Срываюсь с места и быстрым шагом направляюсь к выходу из квартиры. И что же? Конечно же, я не успеваю даже схватиться за ручку двери!
- Ну, куда ты? Обиделся? Прости, - шепчет мне в шею Тило, прижимая меня спиной к своей груди.
- Вот только не надо этого покровительственного тона! - голос мой предательски срывается, и я уже заранее знаю, что не выдержу, сдамся.
- Тише, успокойся, - тем же шёпотом.
Чувствую его лёгкие поцелуи на своей шее, а затем он поворачивает меня лицом к себе и целует уже в губы. И я забываю про свою гордость, обиду, злость... Просто расслабляюсь и отвечаю на его поцелуй, который всё продолжается и продолжается. Я перестаю ощущать течение времени.
Но вот – Тило отрывается от моих губ, смотрит мне в глаза и взгляд его красноречивее любых слов. Теперь он не остановится. Отстранённо думаю о том, что потом мне уже будет нечем оправдаться ни перед собой, ни перед ним. Но в данный момент это, в любом случае, совершенно не важно. Тило уверенно обнимает меня – вот что имеет значение. Ибо, находясь сейчас в его объятиях, я бесконечно рад тому обстоятельству, что не я был их инициатором. Чувствовать его желание, его любовь – именно к этому я и стремился.
Поцелуи Тило становятся всё настойчивее, его ласки рождают в моём теле ответный отклик, лёгкую дрожь, почти невыносимое томление. Я уже не принадлежу себе и мало что осознаю. Я могу только чувствовать.
Тихо ахаю, едва ощутив руку Тило, скользнувшую между моих ног. Кусаю губы, заглушая стон. На мне словно горит моя собственная кожа... Ужасно мешает одежда и Тило, как будто прочитав мои мысли, ловко избавляет от неё нас обоих.
Как мы оказываемся в постели – проходит мимо моего внимания. Просто в какой-то момент я ощущаю себя распластанным среди простыней и подушек, Тило вижу рядом с собой, а по всему моему телу прокатываются волны наслаждения напополам с непривычной болью от его движений внутри меня.
- Страйфи... - жарко выдыхает он мне в губы, с силой прижимая мои запястья к постели своими руками. - Ты любим мной уже очень долгое время. Знай это.
Никогда не слышал настолько чарующих ноток в его голосе... Они вызывают во мне непонятную, но такую сладостную истому. Истому, от которой из груди вырываются стоны, а тело выгибается над постелью. Я чувствую столько всего разом, что начинаю всерьёз опасаться вновь потерять контакт с реальностью. И так почти и случается, когда меня ослепляет вспышкой освобождения от мучительной страсти, разделённой на двоих...

***


Утро. И мне всё кажется другим. Киро уже не предстаёт в моём воображении подлым чертякой, скорее уж ему не хватает нимба и крыльев. Тило я вижу уже не сквозь призму своих чувств и сомнений, а тем реальным человеком, которым он и является, и которого я люблю, несмотря на то, что многое в нём пока ещё выше моего понимания. Надеюсь, кстати, он всё же окажется прав, и я быстро повзрослею рядом с ним, чтобы, наконец, понять. Ну, а я сам этим снежным утром просто чувствую себя счастливым.
- Скажи-ка. Ты, правда, поверил, что я улечу в Южную Америку? - интересуется вдруг Тило, когда мы завтракаем на его кухне. - У тебя был такой вид... Я даже всерьёз почувствовал себя каким-то Злобным Волком.
Усмехаюсь.
- Не волнуйся. Я не поверил, - честно информирую его. - Ты бы там загорел и утратил свою готическую внешность. А твои фанаты вряд ли это вынесут.
- Действительно, - хмыкает он.
Затем его взгляд почему-то становится профессионально-оценивающим и он тут же делится со мной мыслью:
- Кстати... Как насчёт того, чтобы вновь примерить на себя роли менеджера и протеже?
Закашливаюсь. Тило улыбается.




The End

@темы: Cinema Bizarre, слеш